Забежав за кусты, потрещал немного сучьями, затем беззвучно обошёл поляну, подошёл к тайнику и вытащил из него лук со стрелами. Колчан перекинул через плечо, на спину забросил котомку, вложил в лук стрелу с металлическим наконечником и пошёл к аилу, откуда слышались ругань и шум. Подойдя, заглянул в окошко и тут же пустил туда стрелу.

Два злодея гонялись за Айламыс, а третий стоял в дверях, загораживая выход из аила. Ему-то в горло и попала стрела, только в него и можно было стрелять, не боясь попасть в Айламыс. Разбойник захрипел, схватился за шею, и Айламыс тотчас проскочила у него под рукой.

– Айламыс! – крикнул дед, выглянув из аила, и призывно махнул рукой, увидев, что она откликнулась на его зов, – повернулась к нему лицом.

Разбойники, сидящие на поляне, услышав крики, обернулись в их сторону и увидели девочку, бегущую к старику. Кинулись ловить их, но с крепкого перепоя заплетались ногами, натыкались друг на друга и, в конце концов, потеряли беглецов из вида. Посовещавшись, зашли в широкую тележную дорогу тайги и побежали по ней. А Эркемей и Айламыс пошли по узкой тропе и совсем в другую сторону.

Эркемей вознамерился идти в Барнаул. От своего народа он давно уж оторвался.

– Проживу и среди русских. Жил же среди монголов и китайцев, и с ними проживу. Однако, прежде надо отомстить за смерть сына и кое-что вызнать, – решил, – а потом уже и в Барнаул можно путь держать.

От внучки Эркемей узнал, что главарь шайки, и тот страшный, которого звали Клеймёным, говорили о каком-то золоте. Клеймёный твердил главному, что золото надо выкапывать, а главный противился, говорил, что погодить надо.

Оставил Эркемей Айламыс у вдовы, что чуть не стала его невесткой, и снова отправился в путь.

Десять дней шёл по следам шайки, движущейся на север. Дошёл по их стопам до долины Чумыша. Спал рядом со стоянками разбойников, только чуть подальше, чтобы не наступил на него отошедший по нужде ночлежник. Костёр, конечно, не разводил, мог и без него даже в мороз выжить. Завернувшись в шубу, чутко прислушивался к каждому шороху. Выжидал и, наконец, дождался. Ванька Клеймёный встал раньше других и, не особенно торопясь, переваливаясь, зашагал по нужде к ямке, что загодя приметил на краю поляны недалеко от тропы.

Эркемей стороной, за кустами, обогнал Ваньку, подошёл к поляне с другой стороны и стал дожидаться его. Когда Клеймёный показался на поляне, Эркемей вышел из кустов, погрозил ему кулаком и побежал, умышленно прихрамывая. Разбойник ухмыльнулся, увидев старика без лука, а ножа он не боялся.

– Кистень всегда при мне, а с его помощью я разобью и руки и голову любому, – подумал Клеймёный и побежал за Эркемеем.

Старик бежал быстрее Клеймёного, но это разбойника не тревожило.

– Долго, да ещё прихрамывая, не пробежит, запыхается, – думал, – здесь не тайга, по росной траве и по листьям сразу найду, даже если свернёт с тропы.

Эркемей бежал к маленькой речке. В месте впадения её в Чумыш, низко над водой склонился толстый ствол ивы, с которого на другой берег было перекинуто брёвнышко. Перешёл по бревну Эркемей и сбросил его. Ванька видел это действие и решил, не останавливаясь, – вброд догнать старика.

Вода прозрачная, видно песчаное дно и только у правого берега дно тёмное, смотрится мутно – всё это Эркемей разглядел загодя, но Ваньке глядеть ни к чему. Влетел с размаха в омут, завяз ногой в мягком, податливом песке. В запарке пытается вытащить её, но другая нога вязнет. Дёргается Клеймёный, перебирает ногами, да только ещё сильнее вязнет. Вот уже и ногами толком двигать не может, увяз по колени.