Несколько недель до первых холодов я провел на Хортице, а с началом осени в обществе помощников совершил переход под Канев. Дался он мне тяжело. И дело не в годах, а в том, что я начал тогда внутри резко сдавать. Так всегда бывает: держался, держался, а потом, когда спотыкнулся, все проблемы и начались. Ходил я тогда не на легких ногах, тяжело дышал, но все равно усмехался, глядя на знакомые пейзажи. «Прикипив» я, как говорят, к здешним местам. Радовали они мой глаз, хоть и тяжело было. Иной раз круги перед глазами вставали, начиналось головокружение, тогда я приседал, чтобы отдохнуть. Спутники мои вместе со мной располагались на привал. Хотели друзья-товарищи меня на носилки положить, но я отказался. Шел сам, как мог. Упрямства, как говорил Остап Куйбида, мне было не занимать.

Честно говоря, я толком и не помню, как добрались мы до места. Время околополуденное было. Казацкая чайка свернула, поднимаясь по Славуте, налево. Мы вошли в устье Росавы. Речка, петляя, несла свои воды в Днепр. Здесь было тихо и раздольно. Мне тогда показалось, что мы прибыли в какой-то забытый людьми уголок. Поселений выше Черкасс было не так и много. Людей на берегу не было видно, но ощущения иной раз обманчивы.

Руководил тогда мероприятием Остап Куйбида. Он знал, куда направить чайку. Был здесь, как сам говорил, не так и давно. Яр Козима соблюдал спокойствие и был сдержан, но после того, как мы уже час неспешно продвигались вверх по течению реки, не выдержал и он.

– Остап, скоро уже на месте будем?

– Как только, так и сразу. К обеду прибудем.

– Лес да лес везде, – заключил Яр и замолчал.

– Укромные места, хоть и не степь, – согласился с ним Остап. – Еще один поворот и будем на месте.

– И как ты их считаешь? Мы же уже не один десяток их миновали.

Остап молчал. Как бы в подтверждение его слов речка, слегка повернув, открыла глазу новый пейзаж. К ней среди лугов и лесочков подходило, неуверенно ютясь возле воды, небольшое поселение. Усмешка мелькнула на лице Остапа.

– Оно что ли? – спросил Яр и сам себе ответил: – Похоже, прибыли.

– Суши весла. Подплываем, – рассеял всякие сомнения Остап.

– Поляки здесь есть? – продолжал расспросы Яр.

– Раньше не было. Сейчас не думаю, что что-то изменилось. Хотя все может быть. Ты с батькой остаешься, а я мигом. Тетеря, за мной. И не отставай.

Остап нахмурился, слегка покусывая губу, что было у него признаком некоторого нетерпения и желания поскорее рассеять всякие сомнения по поводу места, куда мы прибыли. На берегу нас давно уже заметили. Честно говоря, путники, такие, как мы, по всему видно, были нечастными гостями в здешних местах.

Куйбида, не успела чайка уткнуться носом в песок, соскочил на берег и направился к Горпыне. Вскоре он вернулся вполне удовлетворённым, но продолжал слегка хмуриться, даже покусывал ус, тем не менее, сообщил:

– Поляков нет. Горьпа на месте. Сказала, чтобы мы к ней в дом зашли.

При этом Остап почему-то выразительно посмотрел на меня.

– Да ты не молчи. Что Горпына хочет?

– Каким-то образом узнала, что ты явишься. Так и спросила меня: Василя что ли привезли? Ты же ее не знаешь. Имя свое ей не говорил.

– И что? – спросил я Остапа.

Тот только лишь вздохнул и рукой махнул, мол, сам с ней поговоришь.

Выбрались мы на берег, зашли в хату, которая жалась поближе к лесу, стоя отдельно от остальных. Сразу было видно, что дом особенный. Кровля дома с одной стороны накрывала веранду, а на ней, подвязанные к столбам и брусьям, были развешены пучки трав. Так что точно можно было догадаться о том, чем занимаются хозяева.

Уже на подходе к хате из нее вышел хозяин. Мужчина без улыбки смотрел на нас. Страха в нем не было, особой расположенности тоже. Мы поздоровались и нарвались на ответ: