В чем же ошибка? Может, и нет никакого Секретного Элемента? А? Что если «Мировое Господство» всего лишь одна из идиотских компьютерных игрушек-стратегий, которые так любил этот недоумок Доктор? А Секретный Элемент – просто сохраненная игра, в которой бывший Мэр добился завоевания какой-нибудь выдуманной Бурляндии, и так боялся потерять этот сценарий, что поставил на вход в него пароль? Если это так, то на кой черт новому хозяину Большого Города нужна эта Бурляндия, когда в его планах забавляться с целой планетой как с воздушным шариком?!

Но что-то подсказывало Зомби – не стоит выбрасывать этот отливающий золотом диск. А клоун привык доверять себе. Он перестал крушить компьютеры и раз за разом пытался пройти путь, ведущий его к власти над всем миром.

Невеселые размышления клоуна прервал компьютерный сигнал, извещавший о том, что кто-то вызывает его на сеанс видеосвязи. Зомби вышел из программы установления мирового господства и щелкнул курсором на иконку, изображавшую гибрид телевизора с телефоном. На экране развернулось окошко, в котором появилось сияющее лицо Следователя.

– Хоу, Зомби! Ваше Превосходительство, это я – Следователь из Метеобюро!

«Да понятно, придурок, – раздраженно поморщившись, подумал Зомби. – Второго такого фингала во всем городе не сыщешь».

– …Подготовлена первая партия! – продолжал радостно рапортовать его собеседник. – Отправим, как вы и распорядились, через станцию «Ратуша». Разрешите приступать?

Зомби мрачно кивнул.

– Есть! – браво воскликнул Следователь. – Хоу, Зом…

Клоун, не дослушав ретивого подчиненного, свернул окошко с его изображением. Потом, не спеша, встал и, выйдя из круга мониторов, направился к центру станции. Даже сквозь толстые подошвы своих ботинок он почувствовал мелкую дрожь платформы, потом послышался отдаленный гул, по мере нарастания рассыпавшийся на перестук колес. Зомби замер посередине платформы, широко расставив ноги и упершись руками в бока. Поездов, одновременно несшихся по обоим путям навстречу клоуну, еще не было видно, но волна воздуха, который они гнали перед собой, уже вырывалась из туннелей. Усиливающийся ветер шевелил рыжие космы на плешивой голове клоуна. Он подставил бледное лицо этому сырому ветру подземелий, несшему запахи мазута, ржавеющего железа, затхлой воды и крысиного помета. Вкривь и вкось зашитые суровыми нитками красные губы клоуна расползались в подобии улыбки.

Тьму разорвали лучи фар, и вот уже поезда, пронзительно сигналя приветствие своему хозяину (один длинный гудок, следом два коротких – и так до бесконечности: «Хо-оу! Зом-би! Хо-оу! Зомби»), с грохотом вырвались из туннелей. Справа и слева от клоуна понеслись вагоны с зарешеченными окнами, в которых он видел множество прижавшихся к стеклам симпатичных девичьих личиков, так похожих между собой, что они сливались в одно. Зомби развел в стороны руки и откинул назад голову, ветер трепал широкие штанины его комбинезона и надувал полосатую рубаху. Казалось, что клоун, точно аккумулятор от электросети, подпитывается энергией, исходящей от этих несущихся неизвестно куда составов. Поезда, перекрикивая друг друга, взвизгнули на прощанье и умчались прочь. Еще какое-то время были видны стремительно уменьшающиеся красные точки огней на последних вагонах, но вскоре они исчезли, а следом затих и стук колес. В этих поездах не объявляли название следующей станции, они неслись без остановок мимо недавно еще оживленных платформ, теперь подсвеченных лишь несколькими аварийными фонарями.

А тем временем два Пинки-мобиля, мигая своими синими маячками и подвывая сиренами, крутились по улицам Большого Города. Водители обычных автомобилей, завидев их, тут же сворачивали на обочину, прохожие отскакивали в сторону – полицейские машины должны двигаться беспрепятственно. Тем более в такие опасные для общества времена.