– Почему Бог не хочет нашего счастья?

– Э–э–э, Он хочет… э–э–э… дать нам блаженство Царствия Небесного, – ответил темнокожий священник местного департамента христианской традиции.

– Тогда почему он нас туда не заберет? – кто–то из детей посмотрел на Мэри с упреком. «Выскочка», – читалось во взглядах одноклассников. Но она просто хотела понять.

– Мы должны подготовиться, – тут же ответил он.

– Страдая?

– Он пострадал за нас…

– Тогда почему мы продолжаем страдать? – эти вопросы рождались в ее сердце со скоростью света, так она что она хотела бы задать их все вместе, но священник так медленно отвечал!

– Э–э–э… теперь наш Господь Иисус Христос страдает вместе с нами…

– Где? Он же на небесах! – детская беспощадность бомбардировала священника, и понемногу остальные дети, заинтересовавшись диалогом, стали поддакивать Мэри.

– Э–э–э…тема нашего урока другая… я вам обязательно отвечу в следующий раз… – он попытался ласковым взглядом успокоить Мэри, но той нужны были ответы здесь и сейчас. Она не могла больше ждать.

После уроков она быстро вышла из школы, торопясь попасть в один из парков за пределами города, куда их однажды водили на экскурсию. Там она запомнила гору, с которой сегодня хотела обратиться к небесам. Мэри была убеждена, что все получится и ее никто не остановит. Она вызвала такси и стала ждать его у входа на территорию школы.

– Эй, долбаная богачка! – окликнул ее Роланд Чекринс, который никак не мог придумать в адрес этой девочки новое ругательство.

Мэри спокойно повернулась к Роланду, который раздражавшей ее расхлябанной походкой шел по направлению к ней. Он явно что-то приготовил, но разве он сможет справиться со стойкостью семьи Стоун? Он подошел и замахнулся на нее, остановив кулак в нескольких сантиметрах от лица Мэри. Но девочка даже не моргнула глазом.

– Хм, – ухмыльнулся Чекринс. – Твоя мамаша такая же смелая, когда ее лупит твой отец?

Даже мускул не дрогнул на лице Мэри. Мальчик растерялся. Чекринс уже пробовал доводить девочек до слез, и это оказалось еще легче, чем толпой избивать очередного школьника. Программа явно давала сбой.

Будь Мэри Стоун на пару лет постарше, она, несомненно, с легкостью смешала бы с грязью этого выскочку, напомнив о проблемах в его собственной семье. Увы, искусством подчинять людей своей воле она пока не владела. Так что Мэри всего лишь пристально смотрела на противника, словно стремясь пронзить его взглядом насквозь, пытаясь увидеть в нем то, что делало бы его жизнь оправданной.

«Господи, для чего такие живут?» – подумала она.

Она всегда задавала Богу прямые вопросы. Этому она научилась от отца. Годом раньше они вдвоем были в одной из церквей в центре города, Генри Стоун молился, и Мэри спросила его:

– Папа, о чем ты просишь Бога?

– Чтобы он сделал меня сильным, мой маленький ангел, – ответил Генри Стоун, вставая с колен перед распятием.

– А разве ты слабый? – удивилась маленькая девочка.

– Да, очень, – он грустно обвел взглядом благолепие храма. – Давай попросим вместе.

– Ты же не священник? – Мэри смотрела на него широко открытыми янтарными глазами.

– Боюсь, в их молитвах нет моей бол… нет моих переживаний, – Генри вовремя подобрал слово. – Богу от нас нужна прямота и честность, и я не собираюсь скрываться от Него за древними словами, хотя они и красивы… Вставай рядом со мной.

Она тут же присоединилась к нему. Генри, глядя на дочь, подумал, что ей эта молитва кажется куда более важной, чем ему. Вот бы ему такую же ревностность и искренность! Он встал рядом с дочерью на колени.

– Боже…

– Боже… – повторила маленькая Мэри.