Виктор Мартел. Одно имя, но за ним пряталась целая сеть интриг и теней. Он был связан с этим делом, я был в этом уверен. Лила упомянула его вскользь, но её тревога говорила больше, чем слова. Это не просто исчезновение, это заговор. И все мелочи, которые казались случайными – портсигар, зажигалка, символ ящерицы, – говорили о тайном смысле. Ящерица была ключом, теперь это стало очевидно.

«Тень ящерицы», – снова пронеслось в голове. Этот символ всплывал слишком часто, чтобы его игнорировать. Мне нужно было больше информации, гораздо больше, чем я имел на данный момент. Мартел – первая ниточка, за которую нужно потянуть.

Я проверил карманы: блокнот, ручка – мои верные спутники. Чек от Лилы Блустон всё ещё лежал в кармане плаща, холодный и весомый. Это был символ её доверия, и я знал, что не имею права её подвести. Обязан довести это дело до конца, даже если придётся пройти через ад.

– Ладно, – сказал я себе, выдыхая дым.

Сигарета тлела в моих пальцах, и я сделал ещё одну затяжку. Мне нужно было двигаться дальше. Следующим шагом был Мартел, а значит, мне предстояла встреча с тем, кто знал больше, чем говорил.

***

Академия искусств Веридиан-Сити. Если есть хоть какая-то зацепка, которая поможет понять, что произошло с Серафиной, то она где-то здесь – в этой культурной среде, пропитанной роскошью и лоском, которые семья Блустон так тщательно демонстрировала на публике. Я чувствовал, что это место – ключ к разгадке.

«Сначала на свет, потом в тень», – мысленно усмехнулся я, подходя к зданию. Контрасты этого города всегда были очевидны. Веридиан, со всеми своими блестящими фасадами, скрывал тени, и чем ярче был свет, тем гуще эти тени становились. «Все эти люди с их деньгами, связями и влиянием… Они забывают, что даже в самых светлых местах прячутся тёмные секреты».

С каждым шагом я ощущал, как пелена этого дела медленно начинает спадать. Но за ней скрывалось нечто большее, чем просто пропажа девушки. Этот символ ящерицы… Я снова вспомнил Лилу, её руки, сжимающие зажигалку, те же руки, что слегка дрожали, несмотря на спокойствие её голоса. «Что она скрывает?» – этот вопрос преследовал меня с того момента, как я покинул её особняк.

Я ненавижу дела, где слишком много неизвестных. Но именно такие всегда влекли меня сильнее всего. Стремление разгадать каждую мелочь, найти каждый кусочек пазла и собрать его в идеальную картину заставляло меня возвращаться к таким расследованиям снова и снова. В этом был мой смысл, мой азарт. Возможно, единственное, что держало меня в этой профессии.

– Пора идти, – сказал я вслух, словно пытаясь подбодрить себя. Я раздавил окурок каблуком, горечь никотина всё ещё жгла язык, как напоминание о цинизме, который впитался в меня с годами. След ящерицы только начинался, но я уже знал, что это приведёт меня в самое сердце тайн Блустонов.

Академия искусств встретила меня своим изяществом. Полированные полы, картины, мягкий гул разговоров студентов и преподавателей, запах льняного масла и кофе – всё это создавало иллюзию идеального мира, полного порядка и гармонии. Я чувствовал, как это место отличается от грязных переулков, через которые я прошёл, чтобы попасть сюда. Здесь всё было под контролем. Но именно такие места всегда скрывали самые страшные тайны.

Я скинул мокрый плащ и отдал его в гардероб. «Внутри, как дома», – подумал я, принимая вид человека, который привык быть в таких местах. Не хватало только сигареты и бокала вина для полного образа знатока. Я направился к стойке ресепшен. Девушка за стойкой выглядела так, словно жизнь выжала из неё все эмоции. Её потухший взгляд и циничная ухмылка ясно давали понять: она видела слишком много «важных» гостей, и её ничто уже не удивляло.