– Ну, как первый день? – спросил Дед, протягивая булку и толстый ломоть сыра.

– Насыщенно. – Жу повела плечами. – Слушай, а эта работа, – она перешла на шепот, – она что, незаконная?

– Ты о чем? Этот завод принадлежит министерству Мира. И работает на благо Полиса и всех его счастливых обитателей.

– Да нет. Я имею в виду себя. Ты же вроде, – она замялась, подбирая нужное слово, – купил мне работу у того типа со шрамом.

– Купил работу. – Он засмеялся. – Хорошо звучит. Нет, скорее арендовал. Видишь ли, тут многим людям не нравится их работа, и они с радостью сдают ее в аренду тем, кто сидит без дела и не откажется от лишних деньжат. Не волнуйся, твой начальник тоже в доле, он не сдаст.

– То есть, чтобы заработать, приходится платить?

– Платить приходится всегда и за все. – Дед почесал нос, достал термос и налил ей чай. – Вопрос только в цене.

Расположенный в полусферическом здании в самом центре Полиса на улице Первого Артиста, «Бумажный Город» был местом паломничества для гурманов со всего континента. Десятки лучших поваров превращали рутинный прием пищи в акт современного искусства. Любое блюдо в их руках приобретало новые формы, вкусы и смыслы.

Иллойа посмотрела на часы и переступила порог. Швейцар раскланялся, открывая дверь, и она прошествовала мимо, как по подиуму. Подбородок поднят, спина прямая, каблуки чеканят шаг по мраморным плитам. На лице яркий макияж. Она шла в атаку, и боевой раскрас подходил как нельзя лучше. К Иллойе на входе тут же подскочил администратор, блеснув широкой белоснежной улыбкой.

– Госпожа министр, рады видеть вас в нашем ресторане. Желаете отдельную кабинку?

Иллойа медленно повернула голову в его сторону. Так медленно, что у администратора, казалось, вот-вот случится сердечный приступ. Но так и должно быть. Слово министра драгоценно. Она никогда не разбрасывалась словами понапрасну. Иллойа коротко кивнула, полуприкрыв глаза. Администратор выдохнул.

– Прошу следовать за мной, госпожа министр.

Ресторан был разделен на шесть больших залов. Один в центре, а остальные пять окружали его, как лепестки цветка сердцевину. У каждого лепестка было свое тематическое оформление. Но чтобы пройти к сердцевине, достаточно было пересечь один – морской.

Стены-аквариумы создавали иллюзию, что зал находится на дне океана. Гостей окружала толща воды, в которой плавали морские обитатели со всех концов света – от планктона и крошечных тропических рыбок до карликовых копий китов и, конечно же, акул. Даже будучи уменьшенными копиями предков, акулы оставались хищниками и рыскали по отведенной секции аквариума в поиске жертвы. Порой они эту жертву находили, и тогда в ход шли мощные челюсти. Голубая безмятежность окрашивалась в красный. Гости наблюдали за охотой с любопытством. Многие втайне завидовали морским хищникам. Акулы, уменьшенные и запертые в стенах аквариума, сохраняли повадки диких предков и оставались свободны от условностей мира людей.

Администратор умело лавировал между столиками и стеклянными колоннами, также наполненными водой и мелкими рыбешками. В середине дня посетителей в ресторане было не так много, как вечером выходного. Но даже в приглушенном свете все заметили и узнали фигуру в строгом черном платье с жемчужным ожерельем на шее. Посетители бросали робкие взгляды на министра. Из вежливости они продолжали делать вид, что увлечены едой и разговорами между собой, но Иллойа чувствовала, как их внимание плавно перетекает в ее сторону. В этом воздушном аквариуме самой крупной рыбой была она. И хотя со временем всеобщая любовь и обожание приелись и стали восприниматься как должное, лучи славы по-прежнему согревали ее сердце.