– Хорошо, я согласна.

– Тогда принесите завтра деньги в 105 кабинет.

Касаткина глубоко вздохнула и побежала собирать оговоренную сумму.

Офицер честно выполнил свое обещание, и Иван попал служить в местную мотострелковую бригаду. А через три месяца Надежда родила Владика. Роды для нее были трудные, но мальчик был здоровенький, и его крики теперь будоражили квартиру Касаткиных. Ваня часто отпрашивался по ночам со службы домой и возился с малышом, баюкая его на руках. Тамара Сергеевна даже после рождения внука не изменилась, все ей невестка была не такая.

Накрапывал мелкий, холодный ноябрьский дождь. Касаткин, перепрыгивая через лужи, подходил к своему дому. Бригада уже почти два месяца собиралась на учения, а он все еще не говорил об этом с Надей. Ему не хотелось расстраивать молодую жену тем, что ей целый месяц придется жить без него. В прихожей Иван скинул промокшую и тяжелую от этого серую шинель. Из кухни выбежала Надюша и бросилась на шею мужа, ее переполняла нежность, ведь она не видела его целых три дня.

– Пойдем пить чай, Ваня. Я пирог с яблоками испекла.

– А где Владик?

– Спит в кроватке, так что тише, не разбуди.

Но чутко спавший сынок, услышав перешептывание родителей в коридоре, проснулся. Он закричал, давая знать: я не сплю, нянькайтесь со мной. Надежда распеленала уписавшееся дитя и в одной распашонке поднесла к мужу. Большие серые глазенки ребенка настороженно смотрели на Ивана, затем в сознании ребенка что-то прояснилось, и он протянул к отцу еще непослушные слабенькие ручонки.

– Ух ты, какой молодец, узнал папку, – сказал Касаткин, беря на руки мальца.

– Осторожней, придерживай головку, он ее еще плохо держит, – предупредила мужа Надя.

Надежда перепеленала малыша, и они отправились на кухню пить чай.

– Как вкусно ты научилась печь пироги, – хвалил жену Иван, не решаясь начать разговор об учениях.

– Не сочиняй, пирог у меня не получился. Твоя мама готовит намного вкуснее.

– Надюша, я сегодня не останусь ночевать.

– А куда это ты интересно направишься?

– Вышел приказ, всем оставаться в казарме.

– Какой такой приказ, ты там никого себе не нашел? – засмеялась Надя, думая, что супруг шутит.

– Нашел, по фамилии «Калашников», теперь с ним в обнимку спать буду, это значит с автоматом, – добавил солдат, подозревая, что жена не поймет его шутки.

– Ах, с автоматом, а я-то решила, что ты ориентацию сменил, – еще громче засмеялась Надежда.

Ивану на миг вспомнилась та беззаботная смешливая школьница, которой Надюша была всего лишь год назад, а теперь она мать и жена.

– Надя, нас отправляют на учения в Осетию, – выпалил Ваня то, что не решался сказать. – Но они быстро закончатся, – затараторил он, видя, как напряглось лицо жены. – Через месяц я вернусь. Не успеете и глазом моргнуть.

– На месяц, так долго, – сразу сделалась грустной Надежда. – А может, тебе не ехать, у тебя маленький ребенок. Давай, я сама схожу к командиру и поговорю, чтобы тебя оставили.

– Не стоит, Наденька. Вся бригада едет, даже повара и тыловики. Меня никто не оставит, а ребята пальцем будут потом показывать, что я под юбку жены прячусь.

Надя приблизилась к Ивану и поцеловала в губы долгим поцелуем и, чуть не расплакавшись, проворковала:

– Я буду очень по тебе скучать, Ванечка.

Для молодой женщины это было первое столь длительное расставание с любимым, и она не представляла, как проживет этот месяц. Касаткин прижал жену к себе и молчал. По воинской части ходили слухи, что бригада едет не в Осетию, а в Чечню, усмирять мятежную республику, но об этом Иван боялся даже намекнуть жене, опасаясь, что у нее начнется истерика.