Рабочие хмурились, толкали друг друга локтями, переглядывались. В задних рядах ворчали. Кое-где раздавались негромкие выкрики:
– С чего ж с завода-то не пускать? Хуже каторги! На запоре.
– Молчать! – крикнул управитель. – Для вашего же то береженья.
– Берег волк овцу – один хвост остался, – пропел тонкий смешливый голос.
Управитель так и вскинулся.
– Эт-то кто? – закричал он. – Сыскать тотчас! Розог ему! Голову обрить с работы долой!
Приказчики заметались в толпе, разыскивая виноватого. Рабочие топтались на месте, перешептывались.
Аким испуганно оглядывался – человека с деревяшкой нигде не видно было.
Управитель нахмурился, о чем-то поговорил с Беспаловым и махнул рукой.
– Сказываю, для вашего же береженья то. Известно ноне сделалось, что под Оренбургом многие шайки злодейской сволочи скопляются и разъезжают оттуда и делают разные разглашения под именем покойного императора Петра Третьего. А сей, именующий себя императором, не кто иной есть, как государственный злодей и изверг естества, беглый казак Емелька Пугачев. И сей гнусный варвар, Емелька, пускает в народ вредные письма и возмутительные листы наподобие якобы царских указов, в коих обманно и вполне облыжно возвещает разные немысленные вольности. Крепостным людям волю сулит, чему никак быть невозможно, а также землю и прочее неподобное. А куда явится, всяческие разоренья чинит, не меньше и смертные убийства и грабежи. На поимку сего государственного злодея и вора, Емельки Пугачева, государыня императрица многие войска послала, чтобы его изловить и лютой смертью казнить. И на наш горный завод для береженья от злодеев тоже отряд в скорости прийти должен. А кои злодейских прельщений слушать станут, то все будут нещадно казнены и повешены. Поняли?
Рабочие угрюмо молчали.
– Семен Ананьевич, – заговорил сладким голосом старший приказчик.
Аким поднял голову. Сизое лицо точно подмигивало рабочим. Гладкой стороной Беспалов повернулся к управителю.
– Дозвольте мне, Семен Ананьевич, прочитать им письмо. От богульшанского батюшки вчерашний день получил. Кум он мне. Про те же богомерзкие злодеяния он пишет.
Управитель молча кивнул.
Беспалов вынул из-за пазухи листок бумаги, развернул и стал читать, с трудом разбирая мелкий почерк.
«Достолюбезный кум, Петр Ефимович, во первых строках приношу я вам… нижайшую благодарность… за гусыню, коя…»
По толпе прошел смешок.
Управитель оглянулся.
– Ты про дело читай, Петр, – хмуро сказал он.
– Сейчас, сейчас я, – заторопился Беспалов:
«… и матушка…» – Вот оно: «а что слух пошел, будто на Яике император Петр III объявился, то это одни лишь смешного достойные бредни, чему никоим образом статься не можно, да и помыслить ужасно, чтобы покойному императору Петру III прежде чаемого общего воскрешения из мертвых одному воскреснуть…» – Слышите, ребята, – обратился Беспалов к рабочим, – что говорит духовный отец? «А сия гнусная чучела, назвавшись таким ужасным по России именем, наподобие якобы воскрес из мертвых…»
– Попы отпели, а кого – не доглядели, – вдруг прервал его прежний смешливый голос.
– Опять! – крикнул управитель. – Сыскать прельстителя!.. Все ворота на запор. Поймать и ко мне доставить для строжайшего допросу. Пушки на башнях осмотреть. Кто ослушным явится, прежестокой поркой пороть. А теперь все на работу ступайте!
Рабочие медленно расходились по мастерским.
Глава шестая
Раньше Аким, наверно, испугался бы и еще больше притих, чтобы не попасть на глаза приказчику, а теперь, после вчерашнего, в нем поднялась злоба.
«Стало быть, правда, – думал он, – царь-то объявился. Управитель-то, ведомо, злится. Емелькой царя ругает. Видел же его Иван, говорит – Петр Федорович, сам…»