Сорока коротко застрекотала в знак согласия и мы уставились на экран теперь уже вдвоём.

* * *

– Алис! – я некоторое время слушала голос, не понимая, откуда он исходит. – Алис, проснись уже!

Я с усилием разлепила веки, сонно потянувшись в кровати и поёжившись от неприятного холодка. Неужели я успела заснуть? Надо мной нависала Ксенька, в полумраке, разбавляемом только светом от бра, смотрясь немного зловеще. Сколько же часов я спала, раз уже успело стемнеть?

– Ты это видела? – допытывалась у меня подруга.

– Что я видела? – никак не могла понять я. Как и бывает после сна днём, моя голова была словно чугунной, а попытки думать, казалось, причиняли боль.

– Там, в ванной, – пояснила подруга, проходя к двери и явно ожидая от меня того же. – Я сначала подумала, что это ты решила развлечься, но потом… В общем, сама мне расскажи.

Потерев глаза, словно это могло мне помочь окончательно стряхнуть с себя остатки сна, я побрела к ванной, яркий свет из которой резал по глазам.

Бледно-серая кафельная плитка на стенах и на полу, сверкающая белизной ванная и раковина, а над ней зеркало в массивной раме. Но сейчас стоило смотреть не на это. Помадой на стекле было выведено «убирайся отсюда или умрёшь».

– Я так не развлекаюсь, да и за Альмой до этого такого не наблюдала, – покачала головой я, подойдя поближе к зеркалу. Судя по немного диковатому взгляду Ксеньки, спросонья я способна нести особую чушь, в которой даже не отдаю себе отчёта.

– Ну, сороки же интеллектуальные птицы, поэтому почему бы ей не уметь писать? – пояснила я.

– Ты серьёзно? – наконец обрела дар речи подруга.

– Про то, что Альрауне могла написать угрозу помадой на зеркале? – переспросила я. – Даже не знаю, в «википедии» о такой их способности ничего указано не было.

Ксенька молча бросилась к своей сумке, с остервенением переворачивая содержимое.

– Ага! – с какими-то кровожадными нотками произнесла она, потрясая чем-то в руке. –Так и знала! Это же моя любимая!

Найденная Ксенькой помада сейчас представляла жалкое зрелище.

– Если это ты… – прищурилась она.

– Ты с ума сошла? – мигом проснулась я, ощутив реальную опасность в воздухе. – Зачем мне твоей помадой что-то на зеркале писать? Мне же не четыре года!

– Ну доберусь я тогда до того, кто это сделал… – мрачно отозвалась подруга, с тоской глядя на жалкие остатки помады.

Я молча сфотографировала странную надпись, решив пока приберечь её в качестве вещдока, хотя бы в памяти телефона. В прошлый раз фотки Мрака на месте преступления многое прояснили, так почему бы не прибегнуть к этой фишке снова?

– Интересно, когда успели оставить эту надпись? – принялась рассуждать подруга, расхаживая по комнате из стороны в сторону.

– Не знаю, – беспомощно отозвалась я. – Когда я сюда пришла, то не заходила в ванную. Может, надпись уже и была… Кстати, как ты прошла сюда? Я же закрывала дверь.

– Она была открыта, – возразила подруга.

– Нет-нет, я точно помню, – заспорила я. – Я всегда закрываю за собой дверь.

– Но тем не менее, – развела руками Ксенька. – Я нажала на ручку и зашла. Возможно и этот шутник также сюда проник.

– Или, точнее сказать, так вышел, – протянула я, подходя к распахнутому окну. И я ещё удивлялась, почему мне так холодно!..

– Кто-то залез через окно? И ты даже не проснулась? – опешила подруга.

– Я крепко сплю, – виновато ответила я. – Странно только почему тогда… Альрауне!

Однако сорока не спешила отзываться на мой зов, затаившись в углу рядом с окном.

– Что ещё за фокусы? – насторожилась я, подходя к ней.

Альма тут же с шелестом расправила крылья, подлетев ко мне и уцепилась за мои пальцы, тыкаясь клювом в ладонь.