И вот, в этот самый момент, когда я упала, и лицо моё открылось, вся толпа ахнула и даже кажется, подалась назад.

Сначала я зажмурилась, в страхе, что сейчас меня схватят и куда-то утянут за такую провинность. Но никто не трогал меня. Я приоткрыла один глаз, а затем открыла и второй. Несколько раз моргнула с непривычки.

Вокруг толпа народу. Все стоят и смотрят, как я растянулась на площадке прямо перед ними. Я смотрю на них, а они смотрят на меня. Гул затих.

Испуганно перевожу взгляд с одного лица на другое, а они все с любопытством смотрят на моё лицо.

Слава богу, за эти дни я отмыла его так тщательно, что даже увидела в зеркале, как румянятся щёки, как появляются две симпатичные ямочки, когда я улыбаюсь. И даже заметила, лицо моё не такое уж и страшное, как казалось.

Люди изумлённо рассматривали меня.

Но это продлилось всего лишь пару мгновений, потому что подбежавший слуга быстрым движением накинул на меня капюшон и, помогая встать, приказал:

— Посторонились! Следуйте за мной!

Мы с девушками сбились в кучу, пытаясь не терять из вида слугу, пошли за ним. Толпа расступилась, давая нам пройти.

Когда мы шли между этими людьми, я чётко слышала шепот и даже громкие голоса иногда выкрикивали:

— Она в красном! Её волосы, вы видели её волосы? А лицо? Оно прекрасно!

Кто в красном? И чьё лицо прекрасно?

Кажется, я как раз в красном…

Что это означает? Надеюсь, скоро узнаю.

***

Край капюшона лег так, что образовалась складка, в которую я могла видеть все, что нас окружало.

Мы пошли мимо толпы простолюдинов, одетых не так, как я привыкла видеть в тех краях, откуда меня привезли. Там, откуда я родом, простые люди, большей частью нищие, оборванцы, а, если что-то имеют за душой, то одежда всё равно серых и землистых цветов. И всё вокруг серое и землистое. Здесь же, люди одеты более ярко и не так бедно.

Простые люди — это разноцветная толпа, в одежде, расписанной узорами, сдобренными вышивкой и множеством всяких украшений.

Одно уже это закладывало в душу надежду на лучшую жизнь.

Наша колонна девушек в разноцветных накидках проследовала к воротам. Огромные, как мне показалось, даже гигантские, сложенные из досок невероятного размера. Какое должно быть дерево, чтобы иметь такую длину и толщину.

Мы вошли. И как только вошли, ворота со страшным скрипом начали закрываться. Пять человек, огромных мужиков с одной стороны и пять с другой, толкали толстые деревянные колёса. Сразу, как ворота закрылись, невероятной толщины засов толкнули, и он вошёл в такую же скобу.

Толпа осталась снаружи, а мы оказались внутри двора, рядом со стенами каменного замка.

Позабыв о запрете, я подняла голову и посмотрела на высокие стены, собранные из огромных каменных плит, сросшихся между собой, слепленных когда-то не только руками человека, но и временем. Это наверняка грандиозное сооружение, но мы видим только одну его стену.

Вернее, я вижу, потому что остальные так и стоят с натянутыми на головы капюшонами.

Да, стена замка произвела на меня впечатление.

Ну, по крайней мере, это будет получше, чем в обшарпанной таверне у Жанетты.

Теперь я принадлежу хозяину этого замка, я так понимаю. И буду работать здесь служанкой. Надеюсь, в мои обязанности не будет входить грязная работа. Тут явно полно слуг и молодых девушек и они не заставят выполнять особо грязную.

Надеюсь, внутри есть не только служанки, но и слуги, молодые парни. Среди них хотелось бы найти кого-то и полюбить... Было бы неплохо. Ведь без любви жить не очень хорошо. Хочется, чтобы кто-то влюбился в меня, ну, и самой влюбиться.

Думаю, обо всём этом и забыла, что капюшон мой соскользнул. Только когда строгий слуга подскочил ко мне и прошипел: