– Проходите, садитесь.

Уже другой голос, не дверной, просипел откуда-то из-за стеллажа с пустыми баночками и бутылками на любой вкус и размер. Безо всякой задней мысли я потянулась на голос, нашла хозяина и в остолбенении, без сил опустилась на стул, стоявший напротив мощного дубового стола. Столища! Царь-стола… А за этим бюрократическим монстром сидел…

Ладно, кентавров я видела на иллюстрациях. Но это существо, похоже, до нашего мира никогда не добиралось. Человек-филин со львиной мордой лица, не поднимая взгляда с листа бумаги, на котором писал допотопной чернильной ручкой, спросил скучным шёпотом:

– Имя, фамилия, раса?

– Так дверь уже спрашивала, – ляпнула я. Филин встопорщил усы и посмотрел на пыльный экран компьютера, потом фыркнул:

– Ну да. Гагарина Александра, человек? А что, разве человеки не вымерли?

– Люди, – поправила я его осторожно. Надо быть начеку – вдруг вскочит и бросится на меня прямо через стол?

– Люди, совершенно верно. Со временем даже забываешь, как склоняется слово. Итак, госпожа… Кстати, Гагарина – это имя или фамилия?

– Фамилия.

– Госпожа Гагарина, чем могу быть полезен?

– Мне нужна личная печать, – я показала свои ладони, улыбнувшись заискивающе.

– Заявление о краже есть? – филин с деловым видом вытащил из клетки живую серую мышку и посадил её на коврик, положил сверху когтистую лапу и пару раз нажал на нос зверька. Бедная мышь…

Я вздохнула. Поехали по второму кругу.

– У меня никогда не было печати. И нет, я не из провинции и не из глухой деревни. Я с другой стороны – так мне сказала феечка в агентстве по найму персонала.

Филин глянул на меня жёлтыми кошачьими глазами и вдруг закашлялся, фыркая и дёргая усами. Только через пару секунд я поняла, что он так смеётся. И обиделась:

– А что смешного?

– По-моему, проще сказать правду, даже если вы утеряли печать каким-то способом. А не выдумывать какие-то дурацкие отговорки!

Он снова стал серьёзен и смотрел на меня осуждающе. Я пожала плечами:

– Мне незачем врать. Я попала в ваш мир не по своему желанию, и мне сказали, что это насовсем, так что войдите в моё положение, пожалуйста! Я вообще не знаю, с чего начинать, подскажите, будьте так любезны!

– Хм, – сказал филин. – Хм.

И повисла пауза. Я всё порывалась ответить, но не могла заставить себя произнести ни слова. Чиновник напротив тоже молчал, буравя меня пронзительным взглядом. Потом, когда пауза затянулась уж совсем неприличным образом, ответил, подвинув ко мне чёрную, запаянную наглухо коробочку с ладонь размером:

– Попрошу вас вложить руку в считыватель.

– Куда, простите?

Я внимательно осмотрела коробочку и не нашла ни одного отверстия, куда можно было бы просунуть хоть палец. Да и вообще… Что я, дура – совать руку в какие-то считыватели? А вдруг там сидит что-нибудь кусачее?

Филин снова окинул меня оценивающим взглядом и пробормотал:

– И правда, что ли…

Потом добавил громче:

– Просто вложите руку в куб. Не бойтесь.

– Почему-то именно тогда, когда мне говорят: «Не бойтесь», я начинаю бояться, – со вздохом ответила я и коснулась пальцами одной из поверхностей коробочки. Та беззвучно поглотила пальцы, словно всосав их в себя. А я решила немного повизжать, но, пока собиралась открыть рот, мою руку уже выплюнули, а филин снова нажал на нос мышке:

– Так, так… Похоже, вы говорите правду, госпожа Гагарина. Вашей ауры нет в системе.

– Откуда бы ей там взяться, – осматривая ладонь, буркнула я. – А вы что, у всех ауры записываете при рождении?

– Не лично я, разумеется, – снисходительно ответил чиновник, открывая мышкой окна на экране компьютера. – Это входит в обязанности полицейских в каждом отдельно взятом населённом пункте.