После отбоя все валились с ног и засыпали, как «убитые». Но никто не роптал. Никто и никогда. Абсолютно все понимали, что это всего лишь подготовка к великому испытанию на фронте. Но каково там у каждого из нас сложится, одному всевышнему было известно.

В отличие от «гражданки» в моей жизни появились порядок, дисциплина и уверенность в завтрашнем дне.

Жизнь текла по заведённому распорядку, и думалось, что так будет всегда. Конечно, мечтать о таком было наивно, но мы этому совершенно искренне верили.

Особой радости, что скоро эта «учебка» закончится и скоро на фронт мы не испытывали. На душе периодически возникало чувство тревоги. Но не было уныния и безысходности.

Совершенно не было слышно стенаний по поводу нежелания служить в действующей армии.

Мы постепенно взрослели, матерели и становились настоящими мужчинами.

Все знали, что предстоит идти на фронт и за что, за кого предстоит воевать. Мы были уверены, что враг будет разбит, а победа будет за нами. Колебаний или сомнений по этому поводу не было.

Вполне возможно, что и ребята не подавали виду о терзающих душу вопросах?

Так уж устроен человек, что в любом случае, хотелось верить в лучшее.

Хотел бы высказать особую благодарность нашему главнокомандующему Иосифу Виссарионовичу Сталину и своей Отчизне. Меня, 17-ти летнего мальчишку они не бросили затыкать своим телом прорванные немцами участки обороны под Москвой. А терпеливо выучили в одном из лучших артучилищ страны. И потом, отправили на второе формирование 166-й стрелковой дивизии в учебные лагеря под Чебаркулем.

Шансов не оставили мне опытные командиры, чтобы хандрить и не верить в Великую Победу. Думаю, что именно благодаря этому я и остался в живых.

Не смотря ни на что, выжил и дошёл до долгожданной Победы.

За что и говорю им: «Большое спасибо»…

Из рассказов моего отца.

В декабре 1941 года я с отличием закончил Пензенское артучилище с присвоением звания «лейтенант» и убыл в распоряжение Уральского военного округа в город Чебаркуль. Здесь как раз происходило второе формирование 166-й стрелковой дивизии.

Напомню читателю, что 166-я стрелковая дивизия 1-го формирования под командованием полковника Алексея Назаровича Холзинева (1899—1941) была происхождением из Томска.

В 1941 году сибиряки спасли Россию под Смоленском и Вязьмой при этом почти все погибли, утратив дивизионные штандарты.

Из 14 тысяч человек дивизии к 15 декабря 1941 года из Вяземского котла вышли из окружения всего 517 солдат и командиров, собранных со всех окружённых частей других воинских формирований.

Красноармейцев из 166 дивизии было не более 200 человек.

Тогда, 166-я стрелковая дивизия по штабным документам прекратила своё существование.

Но 22 ноября 1941 года в городе Чебаркуль Челябинской области на базе 437-й стрелковой дивизии Уральского военного округа началось новое, уже второе её формирование.

Командовал организацией дивизии генерал-майор Фёдор Михайлович Щекотский, а комиссарами были Н. С. Лесь и М. Е. Самарин, начальником штаба полковник А. И. Попов.

Я был направлен в ряды уже новой, вновь формировавшейся дивизии. Меня назначили заместителем командира миномётной батареи 517-го стрелкового полка.

Командиром полка был подполковник Д. Я. Прошин.

С 16-го февраля по 15-е апреля 1942 года 166-я стрелковая дивизия по железной дороге через Москву и станцию Бологое была переброшена в Ярославскую область, на станцию Любим.

Её позиция была закреплена за Ставкой ВГК.

Затем, в срочном порядке все части дивизии перебросили в район города Осташков и Чёрный Дор.

Именно там 166-я стрелковая дивизия вошла в подчинение 53-й армии Северо-Западного фронта под началом генерал-лейтенанта Е. П. Журавлёва.