– Я не знаю, – голову Дивы захватили думы о Рёрике и той неведомой женщине, о которой красочно рассказала Роса.

– Скажи князю – пущай выдаст ее поскорее замуж за какого-то гридя, но который не здесь живет, не на дворище, – упорствовала Роса.

– Да, ладно, хорошо…– рассеянно ответила Дива, начав одеваться в уличное платье.

Моросил дождь. А покрытая сладкой ночной дремой гридница стояла погруженная во тьму. Ее ставни были плотно закрыты. Со стороны казалось, что никого нет там в такой час. Однако на самом деле там звучали приглушенные голоса, силящиеся остаться не услышанными.

– Мира и Гудрун, будьте внимательны и собраны, – Арви оглядел двух женщин, в свое время присланных ему на подмогу. Вызвав их на совещание, он приказал страже никого не впускать в гридницу, ибо не нужно, чтоб его самого и этих служанок видели вместе, плетущих интригу. – Настал момент, когда вы должны доказать свою верность нашей госпоже и расправиться с ее отвратительными врагинями.

– Да что мы можем сделать? Обе они под охраной, к ним не подобраться, – затянула Мирава нудным тоном. Подосланная служить Диве, она никогда не забывала, кто ее истинная госпожа – Умила, в доме которой она воспитывалась с детства. И все-таки Мира привыкла к своей новой жизни. Ей было намного труднее в Дорестадте, где Умила отдавала ей распоряжения подчас опасные и неприятные. Будучи бойкой и хорошенькой на внешность, Мира то и дело направлялась княгиней-матерью ублажать каких-то важных гостей или выполнять нечто опасное, где нужны смекалка и решимость. Привыкшая к тому, что ее телом распоряжается госпожа, Мирава только в Новгороде ощутила себя свободной. Она помогала в тереме Дивы, нянчила ребенка и была довольна тем, как нынче складывается ее судьба. И все же имелось обстоятельство, крепко привязавшее ее к Умиле.

– Мы все сделаем, тиун, только прикажи, – Гудрун не сводила с Арви преданных глаз. С самого первого дня как он уехал в Изборск вместе с Росой, Гудрун ждала его возвращения. И когда это произошло, она была счастлива вновь быть полезной тиуну. Она уже не считала себя равной ему, а полагала его намного умнее. Кроме того, она заметила, как переменился тиун после возвращения: надо думать, сие связано с теми приключениями, которые произошли у его жены с наместником в Изборске – об этом теперь столько сплетен. Арви стал мрачен, много молчал и редко шутил. Раньше он был другим: остроумным, жадным до того, что происходит вокруг. Говорят, он простил Росу. Но, кажется, счастливее от этого не стал.

– Между Дивой и нашей княгиней произошло нечто дурное в Дорестадте, – объяснил Арви своим слушательницам. В письме, которое прибыло в Новгород вместе с Дивой, Умила не решилась описывать историю с Эйриком. Но Арви умел читать между строк и понял главное, хоть и не предполагал всех подробностей. – Наша княгиня Умила хочет, чтобы Дивы не стало. Но и Вольна тут ей не нужна.

– Дива всегда оберегается. Князь приказал стеречь ее день и ночь – отозвалась Гудрун. – К Вольне нынче проще подобраться. Может быть, устроить ей несчастный случай?!

– Напряги свой ум, Гуд! Случай должен быть наоборот таким, чтоб нитью вело к Диве…– это был первый раз, когда Арви назвал Гудрун ласковым именем. – В тот раз с кинжалом Лютвича удачно получилось…Да что теперь вспоминать! В грядущей беде такожде обвинить должны Диву. И таким образом, мы одной стрелой сразим две цели.

– Так чего же мы ждем? – Гудрун была готова действовать.

– Мы ждем подходящего часа. И я думаю, он наступил. Наш князь и дочь Гостомысла были неразлучны многие дни. Но постепенно эта любовная болезнь пошла на спад. Государь вернулся к делам города. И это хорошо. Когда мы предъявим ему обвинения против Дивы, он должен принять их с холодной головой. В то же время положение Вольны становится все более опасным, подходит срок родов. Мира, ты сходила к той ведунье, у которой любит бывать Дива?