– Брешешь ведь, не говорил он такого, – захихикал какой-то гридь, расположившийся на соседней лавке и незаметно пригревший уши.

– Ну, я уже точно не помню подробностей, – рассмеялся и Гуннар, который обязательно приукрашивал все рассказанные им истории. Разумеется, для заинтересованности слушателя, не ради корысти. А тут такой слушатель попался, к тому же…Весь заплаканный. А коли не плачет, то так вздыхает, что волна идет. И как такого слушателя не утешить? – Как бы там ни было, сами боги помогали нам. Мы и в Ладоге очутились прежде, чем рассчитывали…– заканчивая шитье узелком, вспоминал Гуннар позапрошлый год. – А по Волхову шли столь быстро, что даже сильно загодя прибыли в Новгород…Конников только ждали долго. Ну да ладно. Благо, гостей в городе на свадьбе той и без нас собралось немало. Легко было потеряться.

– Ты сказал, что боги помогли вам. И чем же это? – пискнула юная Углеша, слушающая Гуннара, раскрыв рот.

– Ну как же…Сам Волхов обернулся вспять. Воды его, что шли нам прежде навстречу, вдруг обратились от нас, подхватив наши корабли и устремив их на юг…– слова Гуннара больше походили на выдумку. Однако на сей раз он сказал правду, хоть и не ведая оснований случившегося. Конечно же, он не знал, что Волхов иногда, и правда, меняет направление своего течения в связи понижением уровня воды в озере Ильмень и за счет подпора притоков. Такое становилось возможным из-за небольшого перепада высот между истоком и устьем реки. Как бы там ни было, в ту осень сие для спешащих варягов явилось поразительным подспорьем, похожем на помощь богов. – Быстро и легко донесло течение нас до самого Новгорода…Веслами как следует гребли всего несколько раз.

– Разве можно заставить реку литься в обратную сторону? – недоверчиво пропищала Углеша.

– Клянусь Одином, наш князь и реку заставит бежать от него и равниной сделает лес, хаха, – рассмеялся Гуннар. – Так что запаситесь терпением, долго еще. А эта серая галка на карте – лишь Ладога, но не Дорестадт…

– Кто же только изобразил эту карту…– вздохнула Дива, отчего-то бережно проведя ладошкой по наскоро накаляканному изображению.

– Твой муж и изобразил, – подтвердил Гуннар то, что мельком пронеслось в голове Дивы, оставив в ее голове лишь неясный след. – Теперь живо на лавку, – поторопил дружинник женщин. – Будем скоро причаливать.

****

Ладога представлялась Диве несколько иначе. По рассказам, она помнила, что это крупный город с громким торжищем, множеством пристаней и гостиных домов. Сюда, кажется, везли товары с трех сторон света. Но действительность оказалась намного скупее. Избы, разбросанные по берегу, где сливались Ладожка и Волхов, образуя с двух сторон водную стену. Хлипкие частоколы с открытой стороны, обозначающие, наверное, какие-то границы и защищающие разве что от голодных зверей зимой. Такой прекрасную Ладогу сделали пожары и набег варягов, постигшие эти края несколько лет тому назад.

Но было нечто, что совершенно поразило Диву, сумев вырвать ее из тяжелых дум – яркий синий ковер, застилающий пролески и берега.

– Как красиво…– вырвалось у Дивы, забывшей на миг о своих горестях.

– Печеночница…– отозвался Перята, заправляя непослушную штанину в сапог. Этого гридя вместе с Прохором и Надежей отправили сопровождать Диву. А позже выяснилось, что его родители были родом из Ладоги. – Раньше всех цветет, лишь только снег сойдет. Видно, сила большая в ее корневище спрятана…

Если бы Дива вышла замуж за ладожского княжича, как было условлено, то вот какой город достался бы ей. Слабый, но красивый ранней весной. Впрочем, сие уже ее не заботит.