– А фамилия Тимура? – поинтересовался Антон.

– Понятия не имею. Я не стала спрашивать у Цибулис, так как она очевидно не горела желанием о нем говорить. Вполне возможно, они с этим Тимуром любовники, а он, скорее всего, женат и известен. Я хотела поинтересоваться у Деда, но потом решила этого не делать… Для вас ведь не станет большим неудобством выяснить, кто он такой?

– Разумеется, нет, – пожал плечами Шеин. – Вы этого хотите?

– Этого, а еще всего того, что можно накопать на Цибулис и ее окружение: она составила список, и надо бы по нему пробежаться.

– Так у нас есть список подозреваемых? – воспрянул Белкин. – Кто там, недовольные лечением пациенты?

– Можно было этого ожидать, но, как ни странно, нет.

– Что, все довольны?

– Она онколог, помнишь? – встрял Шеин. – Видать, больные отправляются на тот свет раньше, чем успевают пожаловаться!

– Фи, Антон, как грубо! – поморщилась Алла. – К вашему сведению, у Цибулис процент смертности стремится к нулю – я специально навела справки, тоже в первую очередь подумав о пациентах.

– Удивительно! – задумчиво пробормотал Ахметов. – При такой-то специализации… А кто же тогда в списке недоброжелателей?

– Пара коллег, соседи, бывшие работники, по тем или иным причинам уволенные из клиники. Он короткий, этот список, так что изучение его фигурантов много времени не займет. Я хочу знать, кто может ненавидеть врача настолько, чтобы поджигать ее почтовый ящик и прокалывать шины, умудрившись ни разу не «засветиться» на камерах наблюдения, которыми буквально утыкано пространство вокруг нее и на работе, и дома.

– О, так мы имеем дело с хакером? – вскинулся Белкин.

– Вполне допускаю такой расклад. Пока он не сделал ничего, что можно счесть прямой угрозой жизни или здоровью жертвы, но, согласитесь, «пока» – здесь основное слово. К несчастью, нам известны случаи, когда преследуемые становятся жертвами членовредительства или убийства, чего мы не хотим, верно? Так что необходимо разыскать этого хакера или кто он там такой. И хорошо бы поговорить с парочкой людей, знающих Ингу, но не работающих в ее медцентре – просто чтобы понять, что она за человек… Даю вам полную свободу действий! А вас, Дамир, я попрошу задержаться, – добавила она, когда все мужчины поднялись со своих мест, поняв, что инструктаж окончен.

– «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!» – едва слышно процитировал известного персонажа из сериала «Семнадцать мгновений весны» Шеин, обменявшись с коллегой быстрым взглядом. – No pasaran!

Когда Антон с Александром вышли, Дамир пересел на место рядом со столом Аллы и поднял на нее вопросительный взгляд: она редко просила его о чем-то так, чтобы остальные не были в курсе. Очевидно, дело серьезное!

– Дамир, у меня к вам личная просьба, – подтвердила его подозрения Алла, усаживаясь в свое кресло напротив опера. – И мне бы хотелось, чтобы пока она осталась между нами.

– О чем речь, Алла Гурьевна, – раз вы предупредили… В чем дело?

– Вы помните Владимира Князева? Ну, он…

– Конечно, помню, – перебил Ахметов. – Он вечно влезает в неприятности, а вы его вытаскиваете!

На самом деле все обстояло не совсем так: Мономах часто помогал следствию, идя дальше, чем могли зайти коллеги Аллы, ведь люди с ним порой гораздо откровеннее, чем с представителями власти. Тем не менее для Аллы не было секретом, что опера скептически относятся к «сыщику-любителю», как они его называют, и не желают признавать его очевидных заслуг.

– В общем и целом, да, – нехотя ответила она: в данный момент спорить с тем, кто ей нужен, в планы Аллы не входило.

– Так что там с Князевым – он снова во что-то вляпался?