В вину Горькому, если вдуматься, ставится отнюдь не особый радикализм его мировоззрения и не его политическое манифестирование – «многоглаголивость», постоянно накалявшее общественный климат российской жизни конца XIX – начала XX века, а редкое для художника-интеллектуала умение воплощать свои мировоззренческие идеи в жизнь. Наглядный пример такого рода жизненной активности являет многолетнее выкармливание Горьким экстремистского крыла русской социал-демократической рабочей партии – большевиков.
Начиная с 1903 года он
…регулярно помогал социал-демократам денежными средствами. Тогда же он сблизился с большевиками. Одной из причин была любовь к актрисе Художественного театра М. Ф. Андреевой, тесно связанной с Л. Красиным и другими руководителями партии. Известно, что В. Ленин дал ей кличку Феномен, подчёркивая необычную для светской дамы, красавицы и жены генерала увлечённость революционными идеями. С начала 1903 г. Горький стал часто бывать в доме Марии Фёдоровны, а осенью того же года она стала его гражданской женой. Влюблённый, «как 366 000 гимназисток», он давал на нужды революции не только свои деньги, но и собирал пожертвования богатых фабрикантов и купцов. Впоследствии писатель признался: «За время с 901-го по 917-й год через мои руки прошли сотни тысяч рублей на дело российской социал-демократической партии, из них мой личный заработок исчислялся десятками тысяч, а всё остальное черпалось из карманов «буржуазии» [СПИРИДОНОВА (IV)].
Марк Алданов, извесный своей исключительной честностью, дружелюбием и уважением к «фактам» истории, писал, что Горький завязал
немалые связи в <кругах> высшей русской буржуазии и даже отчасти в аристократических кругах. Надо ли говорить, что он прекрасно знал литературные круги: тут его знакомства шли от «подмаксимок» (так называли когда-то его учеников и подражателей) до Льва Толстого. Из интеллигенции, связанной преимущественно с политикой, он хорошо знал социал-демократов. Помню его рассказ – поистине превосходный и художественный – о Лондонском социал-демократическом съезде 1907 года, краткие характеристики главных его участников. Не могу сказать, чтобы эти характеристики были благожелательны. Горький недолюбливал Плеханова, которого считал барином, чтобы не сказать снобом. Недолюбливал и других меньшевиков. Кажется, из всех участников съезда он очень высоко ставил только Ленина. Но зато о Ленине он – повторяю, задолго до своего окончательного перехода к большевикам – отзывался с настоящим восторгом. Он его обожал.
<…>
Но в отсутствие коммунистов он об их вождях, за одним единственным исключением, отзывался самым ужасающим образом – только разве что не употреблял непечатных слов (он их не любил). Особенно он поносил Зиновьева и зиновьевцев (разумеется, ошибочно приписывать это антисемитизму: по этой части Горький был совершенно безупречен всю жизнь). Исключением был тот же Ленин [АЛДАНОВ].
Другой хорошо осведомленный свидетель времени – Николай Валентинов пишет в своих воспоминаниях:
Официальным издателем <большевицкой газеты «Новая жизнь»[10] была> М. Ф. Андреева, жена в то время М. Горького. В одном из примечаний к 10-му тому 4-го, «очищенного», издания сочинений Ленина, на странице 479-й, указывается, что газете «большую материальную помощь» оказал М. Горький. Из собственного кошелька Горький, кажется, ничего не вложил в газету. Он был только влиятельным посредником. Он привлек для поддержки газеты купца Савву Морозова и <его родственника Николая> Шмидта <…>[11]. Большевики оказались великими мастерами извлекать с помощью сочувствующих им литераторов, артистов, инженеров, адвокатов – деньги из буржуазных карманов <…>. Большим ходоком по этой части был член большевистского Центрального комитета инженер Л. Б. Красин, и еще более замечательным ловцом купеческих и банковских бабочек, летевших на большевистский огонь, был М. Горький, умевший вытягивать деньги и на «Новую жизнь», и на вооружение, и на всякие другие предприятия [ВАЛЕНТИНОВ. С.14–15].