Виталий Соболев все-таки приехал, как обещал. Но Владимира не застал. И удивился, узнав, что у того объявился дядя миллиардер. Алене нравилось называть дядю миллиардером, это звучало намного солидней, чем миллионер, как она полагала. Никто, конечно, не верил; друзья, подруги, однокашники и соседи не хотели верить в то, что она теперь— дочь миллиардера.

Виталий понравился Алене с первого взгляда, но она не подала виду; глядела на «крутого» бизнесмена сверху вниз – пусть не зазнаётся. Она сказала ему:

– Мы, Павловские, (ей нравилась эта фамилия; казалось, что в отличие от простого Павловы, Павловские звучат аристократически) принадлежим к знатному роду. А мой прадед перебрался на остров Надежды, когда в двадцатом году прошлого столетия эмигрировал из России после гражданской войны. И основал там свою компанию. Называется «Надеждинский международный морской порт». А папин дядя, Роман Владимирович, завещал папе компанию и все свое состояние, так как у него нет наследников.

Виталий не мог представить, чтобы тот избитый, в грязной, рваной одежде человек, которого он подобрал когда-то на шоссе, обладал теперь миллиардным состоянием. И он спросил:

– А как получилось, что ваш дед был миллиардером на том острове, а вы жили здесь?

– Когда прадед покидал Россию, прабабушка моя была беременна. На моего деда. И поэтому осталась – прадед боялся, что она не выдержит путешествия морем. Наверное, он собирался потом приехать за ней, но не сумел. Он взял с собой старшего сына – дядю Романа, тому тогда было пять лет. Оказывается, дядя Роман искал нас всю свою жизнь, а нашел только теперь. Папе передали, что дядя у смертного одра. Поэтому папа уехал так спешно. Ему нужно принять наследство, пока дядя жив.

– А – а… – протянул Виталий с некоторым почтением. Затем поинтересовался:

– У тебя есть братья? Или сестры?

– Нет, – отвечала Алена, – Так что, я – наследница теперь уже папиных миллиардов.

– Да?! – Виталий окинул взглядом девушку, и сделал ей комплимент, – А ты и впрямь миллиардерша.

С тех пор он не называл ее иначе, как Миллиардершей. Виталию нечего было делать здесь, но он не торопился с отъездом. Они с Аленой гуляли по городу, он водил ее в рестораны, казино, ночные клубы и прочие тому подобные заведения для богатых и крутых, в которых никогда не приходилось бывать Алене. Она имела стойкое предубеждение против их завсегдатаев. Но оказалось, что публика тамошняя культурная и образованная. Ее поразила утонченная роскошь салонов, изысканная кухня и вежливый сервис. Везде ее встречали приветливые улыбки, мужчины рассыпались комплиментами. Все – и обслуживающие, и посетители, были с ней очень предупредительны, и Алене пришлось изменить свое мнение о людях богатых, тех, которых она прежде обозначала презрительно: «эти тупые крутые».

Она познакомилась с несколькими знакомыми Виталия, которым он представлял ее, как наследницу владельца миллиардов. Алена видела, с каким почтением обращались к ней, слышала, как шушукались дамы, передавая друг дружке магические слова: «наследница миллиардов!», «ее отец уехал принимать наследство в несколько миллиардов долларов!», «оказывается, они теперь владеют целой компанией!»

Но потом Виталию пришлось уехать к себе – дела. После его отъезда Алена почувствовала пустоту, и поняла, как привязалась к веселому и ироничному парню. Уезжая, Виталий поцеловал ей руку и пригласил в гости. Она обещала приехать.

Татьяна, узнав об освобождении и отъезде Владимира, приуныла. Известие о дяде-миллиардере, завещавшем Владимиру все свое состояние, довольно сбило ее спесь, и она ходила теперь в постоянной задумчивости. Семен Игнатьевич всячески старался низвести Владимира в ее глазах.