Сложив ладонь в кулак, Горизонт размахнулся и треснул по наличнику. Аккурат туда же, куда и приходивший от Владлены мужчина.
– Вот тема сочинения, – сказал учитель и ткнул указкой в плакат.
Я, ПОХОРОНИВШИЙ ОТЦА, Я, ТОЛЬКО ЧТО РЕБЁНКОМ ИГРАВШИЙ В СИММЕТРИЧНЫХ САДАХ ХАЙ ФЫНА, Я САМ ДОЛЖЕН СЕЙЧАС УМЕРЕТЬ?
Хорхе Луис Борхес, «Сад, где ветвятся дорожки».
Весь кабинет зарубежной литературы был увешан такими плакатами-цитатами. Чёрным по белому. Попав сюда в первый раз, ученики обычно осматривали всё, читали, что где написано, толкали друг друга: глянь! посмотри! зацени! А потом, уроке на втором-третьем, кабинет становился обычным кабинетом. Не такой сырой, как на гэ-о, – и на том спасибо. Спроси у кого, а была ли в кабинете цитата из Пруста – никто и не вспомнит.
– Не торопитесь, на всё про всё у нас два урока.
Из школьных сочинений:
…Всё дело в симметрии сада. «Я» повторяется трижды. Первое «Я», похоронившее отца, второе – увидевшее симметрию, – и третье – готовящееся к смерти. История, повторяющаяся вновь…
…Это часть чего-то – рассказа, романа, – и мне кажется, являясь частью чего-то, эти строчки не столь уж важны, как мы себе вообразили…
…Хай Фын может быть и городом, и человеком – это не имеет никакого значения…
…Это три человека. Один – зрелый, спрашивает: «Почему?»; другой – играющий ребёнок, видит уныние и удивляется: «Что произошло?»; третий – пожилой: «Я сам должен сейчас умереть?» Три взгляда в одну точку и три вопроса, звучащие как один.
…Если просуммировать порядковые номера букв Хай Фын, получится 101. Трёхзначное число. Три «Я». Две единицы и ноль. Единица, означающая нечто, и ноль как пустота… Три этапа жизни «Я». Симметрия сада и симметрия жизни. Единица как начало и конец – смерть отца и ожидание собственной, ноль – как пустота середины…
…Это вопрос богу. И слышим мы его, как слышит бог. Он смотрит сверху, и ему открыта симметрия сада…
Он сел в троллейбус на Октябрьской площади.
– Оплачиваем проезд, – сказала кондуктор Горизонту и ещё двоим, вошедшим здесь же. Ей было лет двадцать. Круглый значок «кондуктор-контролёр» на лацкане пиджака, собранные в хвост длинные рыжие волосы.
Глава 5
Сто городов назад, где сотни других имён.
«Tequilajazzz», «Америки»
Такие кафе Полудницин называл «американскими». Из-за интерьера. Клетчатый пол, бордовые кожаные диванчики, столики с закруглёнными углами. Вроде купе или кабинки – диван, стол, диван; и тут же снова – диван, стол, диван, и снова, снова. Казалось, сейчас кто-нибудь щёлкнет рубильником, и эта змейка придёт в движение, помчит по кругу, как карусель в парке. С потолка свисали светильники. На каждом столике стояли красные и жёлтые «брызгалки» (яркие, словно спортивные машины), солонки-перечницы, пепельницы (снова яркие, снова красные и жёлтые), жестяные коробочки с салфетками. На стенах висели чёрно-белые фотографии каких-то лесов и озёр. Барная стойка напоминала ленту выдачи багажа в зале прибытия – вперёд, полукругом и обратно. Возле стойки – высокие барные стулья с круглыми сиденьями. Над входом – большущие часы. Как в кино. Не хватало разве что музыкального автомата и флага.
Антон полистал меню – негнущиеся ламинированные странички на пружине – и выбрал яблочный штрудель. На картинке он выглядел весьма аппетитно. Извини, Куп, вишнёвый пирог в другой раз.
– Вот этот штрудель, – сказал Антон официантке. – И кофе.
– Кофе – эспрессо или американо? – уточнила она.
– Американо.
Девушка кивнула и забрала меню.
Проводив официантку взглядом, Антон достал из сумки дедовы воспоминания – стопку тетрадок, обычных ученических, тонких, в клетку. Их обложки были какими-то бледными, тусклыми, и Антон сперва даже подумал, что тетради – старые, откуда-то из дедового времени, откуда-то из «до меня» – шестидесятых, семидесятых, – ждавшие своего часа в кладовке, на антресоли, или где-нибудь ещё. Он взял верхнюю и перевернул. «18 листов. Цена договорная». Значит, новая – в те времена вроде не с кем было договариваться. По крайней мере, в киосках «Союзпечати». Антон посмотрел на следующую. Таблица умножения – столбики от 2 × 1 до 9 × 10 – а ниже: артикул, ёлка-эмблема и «Бумажная фабрика «Герой труда»». Точнее – «ОАО «Бумажная фабрика «Герой труда»”». ОАО, обновлённая актуализированная осовремененная… То же было и на остальных тетрадках: акционерные общества и договорные цены. Как советские фильмы на DVD, как карта времён войны на экране монитора – прошлое в настоящем.