И ещё, на следующей странице: «Здесь, пожалуй, следует остановится на так называемом комплексе Антея – мнении, что постоянное проживание в одной местности способствует формированию гармоничной личности и, как следствие, ответственного добропорядочного гражданина».

Разница не столь уж велика. Один сказал бы: «Он отложил книгу и посмотрел в окно», – а другой: «Едва солнечный зайчик пробежал по странице, он отложил книгу и посмотрел в окно».

Мимо кафе время от времени проходили люди. Их одёжка в такие дни – первые по-настоящему тёплые, весенние – выглядела как витрина бутика: здесь и нераспроданное из зимнего, и актуальное весеннее, и новое летнее. Прошлое, настоящее, будущее. Кто в куртке с меховым воротником, кто в плащике, кто в лёгком свитере. Не хватало разве что совсем уж отчаянных – в майках и шортах, хотя встреть кого-нибудь одетого так в троллейбусе или трамвае, Полевой не особо и удивился бы. Можно сказать, он и сам был из таких, «опережавших время» – нет, Полевой не одевался как на пляж, едва потеплеет, но всё же, случалось, чуть солнце начинало припекать, превращая снег в лужицы, он закидывал куртку в шкаф, менял ботинки на туфли, и выбегал на улицу – и пусть рубаха надувается как парус, а в туфлях легко поскользнуться на мокром снегу – это было «настоящее», «правильное» тепло, которое и не почувствуешь иначе как в апреле.

В детстве у Полевого не было весны. Его отправляли к бабушке в конце мая – начале июня, когда заканчивались занятия в школе, и он прыгал из зимы в лето: из крайнесеверных нуля – минус двух в жаркий украинский червень.

Позднее бабушкин город перестал быть «каникулярным» – Полевой с родителями перебрались сюда насовсем. Сменили адрес, переехали. Здесь он окончил школу, затем институт. Сразу же после защиты Полевой устроился работать в одну фирмочку, прозванную в шутку «Стригу и рою ямы» – сфера деятельности в её рекламе была как винегрет: подсолнечное масло оптом и в розницу, помощь в сертификации, лак и краска, переводы с заверением нотариуса, грузоперевозки. «Мы можем всё!» – с гордостью заявил генеральный на собеседовании. Что ж, в чём-то он оказался прав – Полевой, устроившийся «продажником», занимался всем чем только мог – настраивал сеть, развозил какие-то письма, рисовал каталоги, – не считая основные обязанности. Как говорил один знакомый: «В маленькой компании никогда не знаешь, что у тебя за должность».

Полевой проработал в фирме с полгода и уволился, пару месяцев шатался по центрам занятости и ярмаркам вакансий, пока случайно не встретил институтского товарища, который успел обосноваться в столице. «Не хочешь ко мне менеджером?» – спросил товарищ. «А почему бы и нет?» – ответил Полевой. И уехал в столицу, вроде как «если получится, то с концами».

Он любил рассказывать про свои переезды, мол, жил там, потом там, теперь вот в столице, вспоминая по ходу и свою школьную неусидчивость, шутка ли – сменил пять школ, семь классов, все буквы – от «а» до «д», да и одноклассников наберётся человек двести. В этих историях Полевой словно был героем фильма 80-х – странником, приезжающим в маленький городок на мотоцикле – загадочный, незнакомый, новенький, – герой с кем-то ссорился, в кого-то влюблялся, а перед финальными титрами снова садился на мотоцикл и уезжал вслед уходящему за горизонт огромному красному солнцу.

«Шило в одном месте», – сказала Ксюша-Чайка. «Ищет душа, но не может найти», – сказал кришнаит Валера.

Через дорогу от кафе висел большой – в три этажа – плакат ко Дню космонавтики. Гагарин и Хрущёв приветствовали народ с трибуны мавзолея, а за их спинами разноцветные ракеты неслись к Млечному пути и ярким, как из школьного учебника, планетам. Красная надпись вверху: «Через тернии к звёздам».