– Знаешь, – сказала я, почему-то решив нарушить это романтическое молчание, – мне срочно надо в одно место. Понимаешь куда?

– В туалет, что ли? – хмыкнув, спросил Беккер.

– Угу.

– Да вон за кустик сходи, – смеясь, предложил Виталька.

– Да ты что! – всерьез возразила я. – Эти чудесные цветы подарили мне неповторимое эстетическое наслаждение, и я ни за что не решусь на такое кощунство!

– Идем, я тебя в дом провожу, – сказал Виталька.

– Идем, – сначала согласилась я, но потом с сомнением сказала: – Ой, неудобно что-то. Юлия Николаевна устала, а мы ее разбудить можем.

– Да мы тихо. Ее комната на втором этаже. Хотя, впрочем… – Виталька задумался. – Есть и другой выход. Неподалеку от гаража у нас находится уличный санузел. Он для садовника, но там вполне прилично. Разрешаю тебе туда наведаться.

– Ты останься. Я сама найду, – сказала я. – Объясни только, как пройти.

– Да здесь негде заблудиться. – Беккер ухмыльнулся.

– Может быть. Но так кажется человеку, которому тут все знакомо. А я будто попала на неизвестную планету.

Виталька молча согласился и больше жестами, чем словами, указал дорогу. Я торопливо зашагала по тропинке, не переставая любоваться освещаемыми фонарями клумбами.

Неожиданно мое внимание привлекла лежащая на траве пачка из-под сигарет. Поначалу это возбудило во мне удивление, поскольку данный предмет нарушал сложившееся впечатление о безупречном порядке в саду. «И кто только руку поднял на такую красоту?» – поначалу закружилось в моей голове. Затем заработала логика. «Чье это?» – вопрошал внутренний голос. На вечеринке никто из присутствующих не курил, кроме беккеровского зятя. Но он, будучи человеком состоятельным, предпочитал и сигареты соответствующие. А на той пачке, которую я сейчас довольно тупо разглядывала, отчетливо значилось – «Прима».

Странные подозрения зашевелились в моей душе. Вспомнились встревоженные псы, сон, породивший дурные предчувствия. Мне стало как-то не по себе.

Внутренне собравшись, я двинулась дальше. Неожиданно невдалеке мелькнула чья-то тень. Она удалялась в направлении выхода со двора. Удалялась быстро, почти молниеносно. «Не Юлия Николаевна, не отец семейства… – мелькнуло в моей голове. – Тогда кто?»

– Сто-ой! – заорала я как оглашенная и кинулась за тенью.

Догнать, следуя по тропинке, было просто невозможно, и я, забыв о божественных творениях, произрастающих на клумбах, рванула вперед, минуя райские грядки. Где-то впереди раздался грохот, звон и послышавшаяся за ним матерная ругань. «Я не ошиблась», – подумала я и снова заорала:

– Стой, я сказала, сволочь!

Вслед за этими словами мой каблук неожиданно увяз во влажной почве. Сделав резкий рывок, я только навредила себе. Потому что свалилась, в тот же момент почувствовав резкую боль от уколов шипов какого-то растения.

– Сто-ой, стрелять буду! – возопила я, совершенно забыв, что сегодня мне и стрелять-то не из чего.

Поднявшись, я увидела два силуэта, усердно карабкающиеся по забору.

– Ага! – закричала я и метнулась к ним.

Однако никакого оружия или хотя бы орудия труда под рукой не было. Я взмолилась: хоть бы лопата какая-нибудь попалась. Но здесь царил идеальный порядок, и все вещи имели свое место. Бросив взгляд в сторону, у стены дома я неожиданно обнаружила ящик, наполненный пустыми бутылками из-под вина, шампанского и кетчупа. К счастью, от них еще не успели избавиться. Поскольку тайные недруги к этому моменту уже взобрались на самую верхушку кирпичной стены, мне ничего не оставалось, кроме как начать метание в них пустой посуды.

Однако бросать я умела метко. Первая же тяжелая толстостенная бутылка, рассчитанная на литр жидкости, попала в цель. Мужик завыл, пошатнулся и опрокинулся. Только опрокинулся, к моему несчастью, за забор, на улицу. Получилось, что я невольно помогла ему удалиться отсюда. Второй, испугавшись, спрыгнул сам и тоже заорал от боли – приземление с такой высоты никому не могло доставить удовольствия.