Юлия Николаевна тихонько завыла.

– Успокой ее, – сказала я Беккеру, – жить будет.

Обработав края раны, я несколько хладнокровно констатировала:

– Стреляли из «АК-74» с глушителем. С расстояния не более пятидесяти сантиметров.

– Стреляли? – с ужасом в голосе произнесла Юлия Николаевна. – Может, он упал просто? Голову разбил? Выпил ведь сегодня немало… – несмело добавила она.

– Мама! – раздраженно остановил ее Виталька.

– Но откуда… откуда вы знаете, Женя? – не унималась супруга Беккера.

– Да уж знаю… Так вот: стреляли практически в упор примерно с расстояния полуметра. На плотной ткани пиджака остался след. Видите? – я еще раз отогнула край одежды. – Угол нахождения оружия по отношению к объекту… да, около пятидесяти градусов. А вот почему промахнулись и почему ошибку не исправили? – Я задумалась. – Вероятнее всего, Валерий Павлович дал хороший отпор. Да, я уверена.

– Папа ведь борьбой занимался, – поддержал меня Виталька.

– И еще, – продолжала я, – кто-то стоял на шухере и заметил мое приближение…

– Но как… Как вы это все определяете? – удивленно бормотала Юлия Николаевна.

– У меня достаточно опыта, чтобы ориентироваться в подобных ситуациях.

– Мама, Евгения – профессиональный телохранитель, – пояснил Виталька.

– Как-ка-ак? – удивленно протянула не на шутку удивленная женщина.

– Бодигард, – подтвердила я.

– Так это же… просто замечательно, Женечка! – Юлия Николаевна кинулась ко мне. – Вы нам поможете? Ведь Валерия Павловича теперь обязательно нужно охранять! А вы… Ваша быстрота реакции… осведомленность… опыт… Вы нужны нам. Пожалуйста! На вознаграждение мы не поскупимся.

– Жень, на самом деле… – поддержал мать Виталька.

Я молча перевязывала рану.

– Ну? – вновь с надеждой в голосе спросил Беккер-младший. – Жень, тебе ведь можно доверять. Мы заплатим…

– Разве я тебя брошу? – вздохнув, сказала я и посмотрела в глаза Витальке.

Я закончила перевязку раны и хотела было попытаться предпринять другие способы «оживления» Беккера, как вдруг послышался сигнал подъехавшего к дому автомобиля.

– Григорий Семеныч! – воскликнул Виталька и побежал наверх. Юлия Николаевна бросилась за ним.

Я осталась в помещении возле раненого. Через пару минут с улицы послышались перебивающие друг друга голоса: Виталька и Юлия Николаевна по дороге в подвал одновременно пытались изложить доктору суть возникшей проблемы. Уже заходя в комнату, где находилась я, Григорий Семенович сухо и строго остановил их:

– Тихо! Говорите кто-нибудь один! Виталий Валерьевич, давайте вы. Юлия Николаевна слишком взволнована.

Произнося эти слова, врач опустился на колени рядом с лежащим Беккером и стал его осматривать, слушая рассказ Витальки. На меня он не обращал абсолютно никакого внимания до тех пор, пока не присмотрелся к наложенной на рану Валерия Павловича повязке.

– Довольно профессионально, – вставая, заметил врач по поводу выполненных мной действий.

– Что? Что с ним? – залепетала супруга Беккера, вопрошающе глядя на доктора.

Ответ Григория Семеновича лишь подтвердил то, что я в своих предположениях относительно диагноза, если так можно выразиться, не ошибалась. Судя по всему, теперь, когда кровотечение остановлено, Беккер-старший должен был прийти в себя. Он вряд ли успел потерять много крови, поэтому дополнительными причинами его бессознательного состояния могли быть шок и возможное сотрясение мозга.

Доктор вытер поданной Юлией Николаевной салфеткой руки и стал давать указания по дальнейшему уходу, одновременно записывая на листочке названия необходимых лекарственных препаратов. Поведение Григория Семеновича меня поразило. Видимо, у Беккеров на самом деле существовали веские причины вызывать в столь ответственный момент именно этого человека и отказываться от помощи официальных медиков. Семейный доктор был мужественен, не задавал лишних вопросов, действовал быстро, не допуская никаких эмоциональных всплесков.