«Какая, ежика тебе под хвост, разница, из какой Кореи та мадам?» – полыхнул я мысленно.

– Из Южной, – терпеливо разъяснил Митин. – Шаманка настоящая, не из тех, что за плату воют и гримасничают. У нее дух к ветви сосновой был привязан и в зарок взят. Дух воздействовал на шарик, на мелкие предметы сильные духи могут влиять. Дух незаметен для людских глаз и камер. Он и мне незаметен, зато заметно воздействие.

– Джо, все из твоей семьи… или подобные тебе – видят такое? – теперь уже я не удержался от вопроса, на ходу путано формулируя мысль.

– Это персональное свойство, – ровно ответил вурдалак. – И я делюсь с тобой сведениями, потому что…

– Потому что не далее, как полчаса назад по твоей милости я дрался за жизнь? – спросил я с вежливой улыбкой и сверился с часами. – Двадцать пять минут назад, если быть точным.

Митин махнул пробегающему официанту, затребовал счет.

– Настоящая причина состоит в том, что я умею видеть возможности, – понизил голос вурдалак. – И не разбрасываюсь потенциальной выгодой, даже неочевидной. Неприменимой в текущем периоде.

– Эй! – рявкнул Шпала. – Ты же не удумал его тяпнуть? Только посмей пасть открыть, в бараний рог скручу!

Оборотень клацнул зубами, видимо, в попытке демонстрации процесса «тяпания».

– Зачем бы мне тогда разглагольствовать? – покачал головой Джо. – Знай я наверняка, что хотя бы одна особенность АБ сохранится при обращении: огонь или устойчивость к внушению… Утрата вероятнее сохранения. Так что угомонись и не добавляй к счету еще боя посуды.

Последнее уточнение пришлось ко времени. Находько уже замахнулся кружкой в сторону немертвого коллеги.

На денежной ноте – оплата счета, чаевые парню – завершились наши посиделки.

Домой я пришел, полный дум.

Определенно, ответы Женькины полнотой не блистали.

Чтобы не говорить правды, далеко не всегда нужно лгать. Правда – абсолютная правда – она как яблоко. Можно подать ее целиком. Можно нарезать на дольки, убрать сердцевину. Есть вариация с яблочным пюре, растертым, «разжеванным» для упрощения усвоения. И с пирогом-шарлоткой, где кусочки яблока-правды утоплены в тесте лжи. С компотом, где толика истины утопает в подслащенной воде бесполезных слов. Словом, масса вариантов.

А еще можно снять кожуру, отдариться той кожурой и оставить себе мякоть с косточками.

Очень похоже, нам с Максом скормили ведро яблочной кожуры. И выбора не предоставили: жуйте, что подано, и скажите спасибо, что вообще кормят.

Уйдя с головой в кулинарные сравнения, я имел глупость рассказать Кошару о прогулке через поле Потешное. Чуть не оглох.

Опять же, скрыть поход и драку было бы затруднительно. Утопленник привел мою рубашку в полную негодность. С порога видно, что утро у меня задалось.

Ругали в два голоса. Мал Тихомирыч поддержал шерстистого: в том, какой я балбес, их мнения сходились. Я кивал да помалкивал. Когда выбирал из карманов брюк все, что в них напихано, выяснилось, что где-то посеял конверт. Это который из Франции, но неизвестно, от кого. Зачем вычищал карманы? Так после перекатов по мокрому щебню им прямая дорога в химчистку.

«Где-то посеял» – это, скорее всего, на Марсовом поле. Что упало, то пропало, как говорится, туда на поиски я точно не отправлюсь.

Я почти уснул, когда меня озарило: шаманка – дух – зарок. Нет, срываться и бежать искать южнокорейскую мудан – до такого меня не припекло.

Сам принцип важен: не все умершие покидают наш мир мгновенно, раз их кто-то способен захомутать.

В параллельной смене работает Миха со славным прозвищем Смерть. Я ясно видел за истинным пламенем отходящие от его тела дымчатые жгуты. Что, если Смертушка – это не только прозвище, основанное на любви к черепам и косточкам в украшениях, а отражение его… сути? Его дара? Что, если Миха действительно как-то связан с умершими и может с ними взаимодействовать?