– Я несколько лет работал в Германии и, как вы понимаете, несколько отвык от русского языка!

Солдаты заулыбались и теперь смотрели на него с легкой завистью. В свою очередь тоже принялись расспрашивать о жизни немцев. Паулю теперь приходилось следить за своей речью. Мовсар внимательно слушал и наблюдал за ним, но не вмешивался.

Доехали быстро. Попрощались с капитаном и его солдатами у ворот расположения мотострелков. Прошли через все Шали, по дороге успев перекусить в небольшом придорожном кафе и даже прихватить немного еды с собой. Темрикоев нашел машину и договорился с водителем, согласившимся доставить их в Сержень-Юрт…

На этот раз уже Канарис ворвался в кабинет фээсбэшника:

– Миша, наши беглецы движутся в сторону Агишбатоя! Четыре часа назад они засветились. От поселка Гикаловский до Шали их подвезли мотострелки.

Солдатов оторвался от документов:

– Откуда известно?

Вагурин шлепнулся на стул напротив:

– Я тут прикинул после твоего ухода… А потом связался по рации со всеми нашими подразделениями, расположенными к востоку от Грозного. Дал приметы и что ты думаешь, где-то через полтора часа мне позвонил капитан из Шали. Темрикоев сам сообщил, что они добираются в Сержень-Юрт. Теперь прикинь, что находится поблизости?

Стрелок замер, а полковник уверенно качнул головой:

– Вот-вот… Там вход в Веденское ущелье! Темрикоеву места родные. Наших там нет. Они словно по рельсам выйдут к Агишбатою…

Солдатов улыбнулся:

– Ага! Где Мовсара ждет его бабка и невеста! Родители давно погибли, сорвавшись в пропасть на его глазах. Больше пока я ничего выяснить не смог… Так что, едем туда?

Канарис посмотрел на наручные часы и вздохнул:

– Бесполезно. Сейчас три часа дня. Они не дураки и наверняка поймали машину до Сержень-Юрта. А это значит, что они уже в ущелье. Ехать в Агишбатой бесполезно. Наше появление не останется незамеченным. Они скроются раньше…

– Что предлагаешь?

– Дать им успокоиться и поверить в свою безопасность. Дел и в городе хватит. Накрыть успеем, если конечно их боевики раньше не накроют…

Солдатов возразил:

– Я с тобой не согласен и буду просить разведотдел в Ханкале, чтоб твой отряд пошел со мной в Веденское ущелье.

Канарис пожал плечами:

– В принципе, я не против. Люди уже застоялись в этих развалинах. Нужна настоящая работа и если тебе удастся нас выдернуть… – Немного помолчав, спросил: – Сегодня ночью идешь с нами или передумал?

– Конечно иду! Свежие разведданные нужны не только тебе. Медвежонка что-то долго нет…

Пауль Грассер и Мовсар Темрикоев остановили нанятую машину метров за двести до въезда в селение, а потом ловили удивленный взгляд пожилого чеченца-водителя, отправившегося в обратный путь. Они обошли Сержень-Юрт стороной, стараясь никому не попасться на глаза. Темрикоев, прослуживший в ОМОНе два года, прекрасно понимал, что ориентировка на них уже пришла во все русские части, разбросанные по Чечне. Он не питал иллюзий насчет капитана мотострелков и догадывался, что тот сдаст их сразу, едва услышит приметы. Приходилось быть вдвойне осторожными.

Мовсар порадовался, что прихватил с собой сумку с вещами. К вечеру в горах стало еще прохладнее. Большая часть лиственных деревьев почти полностью облетела и лишь купы елей темнели на склонах. Пауль застегнул легкую куртку на синтепоне до самого верха и натянул на голову вязаную шапочку. Темрикоев поддел свитер и спокойно шагал в пятнистой куртке ОМОНа, натянув скрученную шапку-маску на голову. Несколько раз им пришлось отсиживаться в кустах, дожидаясь, когда движение на дороге стихнет.

В один из вынужденных привалов Темрикоев решил перекусить тем, что удалось купить в Шали в магазинчике у дороги. Но первой в его руки попала банка тушенки, оставшаяся от сухпайка. Мовсар ловко вскрыл ее ножом. Намазал толстым слоем два куска лаваша. Обтер полой куртки пару толстых помидор и протянул Паулю вместе с бутербродом. С аппетитом откусил приличный кусок и принялся сосредоточенно жевать, не сводя глаз с тропы, рядом с которой сидели. Грассер удивленно посмотрел на него: