Многие изготавливали самодельные сушилки. Укрепляли на ночь за окошком и развешивали простыни. Днем эти конструкции приходилось снимать. По мнению работников ЖЭКа, подобные архитектурные излишества лишали наш дом эстетического облика. Спорно, эстетику постсоветского пофигизма, мог испортить только взрыв. Эта конструкция, установленная Марьей Васильевной, и сохранила жизнь нашей Иришке. Она не просто запуталась в веревках, но и зацепилась халатом за шпингалет. Марья Васильевна до своей пенсии легко справлялась с мешками цемента на стройке, поэтому затащить легкую Иринку не составило труда. Сразу же вызвала «Скорую» и наряд милиции. Женщину отвезли в больницу, заверив нас, что жить пострадавшая будет.

Мы с Татьяной поднялись в мою квартиру. Я поставила чайник, о сне даже и не думалось. Да и Татьяна и ждала услышать подробности. И тут я вспомнила, что квартира Иринки, наверняка, не заперта.

Отыскав запасной комплект ключей, я попросила Татьяну сходить со мной. Не то, чтобы я боялась заходить туда, но в нынешней ситуации лучше иметь свидетеля. Мы прошли в квартиру Иришки, и там, на полу я увидела Иркин мобильник. Что-то подсказывало мне, что он как-то связан с ее падением. Стараясь не оставлять своих отпечатков, взяла его с помощью носового платка. Быстро просмотрев входящие, я убедилась, что ночью звонков не было. Тогда я открыла меню сообщений.

А вот и разгадка. Номер, с которого сообщение было отправлено, был достаточно простым. Мне удалось его запомнить. Оставив все на своих местах, мы спешно ретировались.

Мы сидели с Татьяной на кухне, и я, в общих чертах, рассказывала о том, что пришлось пережить Ирине за последние дни. Татьяна лишь прищелкивала языком.

– И что, так и не удалось выйти на след девочки?

– Как мне известно, нет. По-моему, они не очень-то и торопятся.

– А что это за мужчина, который вместе с вами выходил из Иркиной квартиры? – В этом вопросе вся Танька. Что бы не случилось, она никогда не потеряет интерес к мужчинам. Но этот вопрос, почему-то вывел меня из себя. Я решила напомнить подруге, что не далее чем вчера, она, в пьяном виде, хвалилась мне, что нашла свою любовь.

– Может, лучше ты расскажешь, что за роман переживаешь. Куда ты пропала на три дня?

– Ой, Настя. Какого я встретила мужчину! Ты не представляешь! Только между нами, хорошо?

– Он что, женат?

– Это, пожалуй, единственный его недостаток.

– Зато какой! Слушай, Танька, а ты не боишься, что когда-нибудь, одна из жен окажется ревнивой?

– Настюх, не пугай. Пуганные мы. Ты только представь – богатый, щедрый, а в постели…

– Да ну тебя, мне еще таких подробностей не хватало.

– Он – директор мясокомбината. Мы с ним на рынке познакомились. Ты же знаешь, что я торгую колбасами местными. Он приезжал, что-то с нашей директрисой обсудить, а потом решил по рынку прогуляться, чтобы самому, значит, убедиться, насколько его колбаска конкурентоспособна. Подходит ко мне, спрашивает, хорошо, мол, продается, а сам глазками не на колбаску, а в мое декольте. Я ему и отвечаю, что, не жалуемся, а сама плечики расправила, чтобы халатик на бюсте натянулся. Директор-то наш и «поплыл». « Если что не так», – говорит, а сам глаз с моего пятого размера не сводит, – «вы жалуйтесь. Вот вам моя визиточка». Ну, я и позвонила. Парень оперативный попался. В тот же день мы на турбазу и уехали. А там шашлычки, сауна… Короче, все замечательно. Слушай, Настюха, а ты-то что у нас все в девушках ходишь? Может, съездим как-нибудь, проветримся?

– Извини, Татьяна, я не люблю такие вот «проветривания». Да и тебе бы советовала не увлекаться. Ты же в прошлый раз слезы лила, когда тебя бросили.