– Батюшки, что это?

Мужчина схватился за больную щеку. Звуки были ужасными. Наконец, все стихло. Мы понемножку стали приходить в себя, но вдруг раздался сокрушительный стук. Кто-то, вероятно, работал кувалдой. Старушка прошептала:

«Теперь выбивают, сердечному. Видно от их сверления зуб обломился».

Мужчина, побледнев, резко поднялся и заспешил к выходу.

Из соседней с кабинетом двери вышли перепачканные строители.

«А сынок-то сбежал», – хихикала старушка.

Лечение не заняло много времени. Мне поставили временную пломбу и назначили следующее посещение.

По дороге домой я зашла в ближайший магазин. Теперь у меня живет Ирка. Да и Алька, Алексей и Валерий вечером приедут голодные. Прохаживаясь мимо витрин, думала, что выбрать на ужин. Вдруг кто-то толкнул меня в спину. Я упала, увлекая за собой упаковки макарон. Корзина подскочила, отлетела и ударилась в самый центр пирамиды из бутылок масла. Еле выбравшись из завала я увидела довольное личико Кузьминичны: «Допрыгалась, стрекоза», – прошипела она и засеменила к кассам.

– Настюха, я же предупреждал. Что ты натворила! – ко мне на помощь спешил незнакомый молодой человек.

– Я не хотела, это случайно вышло, меня кто-то толкнул, – бормотала я в свое оправдание, удивляясь тому, что незнакомый продавец знает мое имя.

Размер разрушений впечатлял. Пока мы с молодым человеком собирали раскатившиеся бутылки, подбежала продавщица с надписью на бейджике «Настя».

– Вот видишь, я тебя предупреждал, все эти твои пирамиды – очень ненадежны.

Ну вот, и ответ на мой вопрос.

– Вы не пострадали? – это уже мне.

– Нет, вроде бы нет. Поверьте, мне так жаль. Меня, действительно кто-то толкнул.

Наконец все было собрано. Я отправилась вдоль витрин, стараясь держаться подальше. Чувство вины заставило закупить продуктов на гораздо большую сумму, чем рассчитывала. Уже у кассы я вновь натолкнулась на Кузьминичну.

– А курточку-то ты, испачкала, соседушка, – прохихикала вредная старушка и скрылась в толпе.

Поднимаясь по лестнице, я услышала тихий плач.

«Уже начинаю привыкать», – думала я обреченно и даже не удивилась, обнаружив Ирку, забившуюся в угол лестничной площадки.

– Настя, это Дашуткин шарф. Кто-то играет со мной в непонятные игры. Только кто и зачем?

– Ты была в полиции? Что они сказали?

– Ничего нового. Задавали вопросы о Сизове. Мне пришлось рассказать об отце Даши.

– Ладно, все равно бы правда вышла наружу. Тем более что мужчина и не скрывал, что он отец Дашутки, назвался Григорием Львовичем Сизовым. У тебя случайно не осталось Гришкиных фотографий? Может предъявить их Светлане Эдуардовне для опознания. Нам надо знать, кто похитил девочку. Если это Гришка – расклад один, а вот если кто-то прикрывается его именем, ситуация кардинально меняется.

– Фотографий нет, хотя, постой. У Ольги должны оставаться фотографии с Ларкиной вечеринки, ну того самого вечера. Возможно там Сизов как-то засветился.

– Сейчас мы поедим. Не спорь, на тебя и так страшно смотреть, ты нужна сильная. Потом ты позвонишь Ольге. Надеюсь, ее телефон у тебя есть? Надо обязательно найти эту фотографию. И еще. Иришка, я понимаю, что мой вопрос звучит абсурдно, но надо исключить и эту вероятность. У тебя нет богатых родственников? Может быть ты ожидаешь какое-нибудь наследство?

– Настя, нет, нет и нет. Ни богатых родственников, ни ожидаемого наследства. И достаток у меня, более чем скромный. Даже ремонт сделать не на что. Если кто-то и рассчитывает на выкуп, то шантажировать будут Сизовых. А для них – Дашуткина жизнь и гроша ломаного не стоит.

– План такой. После обеда ты отправляешься на поиски Гришкиной фотографии.