Шарлиз, по счастью, не присоединяется. Просто смотрит на Эйнсли и хихикает.

Эйнсли, не прекращая танцевать, поворачивается к нам, и как-то так получается, что они с Дженайей танцуют вместе, хотя он на расстоянии, а она все еще на крыльце. Эйнсли зовет ее к себе. Дженайя качает головой и подзывает к себе его. Они с моей сестрой ведут себя как полные идиоты.

– Ну тебя, Дженайя, прекрати, – бормочу я себе под нос.

Впрочем, Эйнсли не двигается с места, а через некоторое время к нему пробирается Лайла и тоже начинает танцевать.

– Так-так. Ничего себе! – возмущается Дженайя.

– А твоя сестричка времени зря не теряет, – замечает Шарлиз.

Музыка меняется, темп ускоряется, а Лайла вместо того, чтобы оставить Эйнсли в покое, хватает Кайлу, и они заключают его в круг.

– Этого не хватало, – фыркаю я. – Где папуля-то, когда он нужен?

– Да они просто дурачатся, – успокаивает меня Шарлиз.

Эйнсли ведет себя невозмутимо – можно подумать, тринадцатилетние дурищи набрасывались на него и раньше. Он знает все танцевальные движения, хотя и не совсем попадает в такт, – но от этого делается только симпатичнее. Я злюсь на себя за подобные мысли.

Замечаю, что Дарий тоже следит за ними. Правда, он не покачивает головой под музыку, не улыбается, даже не смотрит на ребятишек. Просто стоит на тротуаре, сложив руки на груди, с таким видом, будто слишком хорош для всей этой ерунды.

– А вон его младший брат, тот, в белой рубашке. Дарий, – просвещаю я Шарлиз. – Я его терпеть не могу.

– Он же вроде здесь совсем недавно, – откликается она.

– Верно, но ты только посмотри на него!

– Я, кажется, тебя понимаю. Какой-то он деревянный. Да и второй тоже. Но Эйнсли хоть старается. Давай, познакомь меня!

И тут Лайла вдруг подходит к Дарию и начинает танцевать перед ним. Я со своего места вижу, что нос его сморщен, уголки губ приподняты, брови нахмурены – как будто сестра моя вызывает у него отвращение. Лайла ничего этого не замечает.

– Лицо его видишь, Шарлиз? Такая вот семейка – все равно что белые. – Я начинаю подниматься с крыльца.

– Зи! Отстань ты от них. Они просто дурачатся!

Не обращая внимания на слова Шарлиз, я бегом спускаюсь с крыльца, проламываюсь сквозь толпу танцующих ребятишек и прямиком направляюсь к Лайле. Хватаю ее за руку, оттаскиваю в сторону.

– Зури, ты что, обалдела? – верещит Лайла.

– Прости, пожалуйста, – обращаюсь я к Дарию, а потом уже поворачиваюсь к сестре: – Ты полегче давай. Больно ты ему нужна такая.

– Да мы просто танцевали, – отвечает она, потирая предплечье.

– Нет, вы не просто танцевали, потому что он на тебя смотрел как на кучу дерьма.

– Прости, что? – Дарий приподнимает брови.

– Ладно, прощаю, – говорю я, глядя на него сбоку.

Лайла тем временем вырывается и уходит к своим подругам. Но я с этим типом еще не закончила, поэтому бросаю на него убийственный взгляд. Дарий откидывает назад голову и смотрит на меня так, будто это я что-то не то сделала.

– Я прошу прощения. Ты как думаешь, ты с кем разговариваешь? – спрашивает он.

– Я с тобой разговариваю, Дарий Дарси! И я видела, как ты смотрел на мою сестру.

– Она ко мне сама прицепилась. И я не знал, что она твоя сестра! – Голос у него ниже, чем мне запомнилось, и у него легкий акцент, но какой – непонятно. Явно не бушвикский, да и вообще в Бруклине так не говорят. – И не надо со мной так разговаривать. Я не какой-нибудь пацан из вашего райончика.

Я вскидываю голову и старательно озираюсь – слышал ли еще кто эти слова.

– Уж в этом не сомневайся. – Я смеюсь. – Я, блин, знаю, что ты не из наших пацанов. И совершенно неважно, сестра она мне или нет. Ты же с ней знаком! Если бы ты дал себе труд на нас посмотреть, ты бы заметил. Но, я так понимаю, воспитание за деньги не купишь, да?