Эта неделя казалась мне целой вечностью. Я приезжала домой такой уставшей и разбитой, что еле ноги переставляла. Сколько не пыталась мать выведать у меня, чем я занимаюсь на своей работе, я молчала, как партизан и уговаривала оставить меня в покое и перенести разговор на потом. Мать сгорала от любопытства и все-таки выбрала момент, когда Лешка пришел за мной утром. Она пристала к нему с вопросами, и Лешка все как есть рассказал.

– Она вечером такая уставшая, что кажется, что она там вагоны разгружает, – внимательно выслушав Лешку, сказала мама и как-то ехидно улыбнулась.

– Она меня никогда не понимала и не верила мне, отчего ей сейчас понять и поверить, – чуть позже вслух высказалась я перед Лешкой по дороге к автобусу.

– Да не переживай, адаптируешься постепенно. Глядишь, на следующие каникулы снова захочешь здесь работать. Я узнал, что кроме зарплаты, нам с тобой еще и премию дадут, – сообщил Лешка, и, надо сказать, обрадовал меня этим сообщением.

Мне нужны были деньги, чтобы скорее все это закончилось. Свою усталость я объясняла тем, что занималась не своим делом, так как не рождена для работы и видела свое предназначение в другом. Я верила, что создана, чтобы сопровождать своего мужчину по жизни, радовать его своим взглядом, красотой и нежностью, вдохновлять своей любовью на подвиги. Мне с самого детства казалось, что я родилась не в свое время. Я должна была появиться на свет в королевской семье и быть принцессой. Мои родители были из рабочего класса, и я всегда чувствовала себя чужой среди них. «Хотя кто-то же должен был обслуживать мои детские годы. А когда придет время, которое уже пришло, я уду туда, где мое истинное место. Я так долго ждала этого, и теперь осталось еще совсем немного», – эти мысли грели душу и давали сил преодолевать усталость и делать то, что неинтересно, терпеть рядом всех этих людей, таких простых и болтливых.

Почти месяц я проработала в ботанической лаборатории. Ленка неоднократно звала меня погулять, но я все время отказывалась. Сводное время мне больше всего хотелось проводить одной с мечтами о Джоне. Я уже написала ему, что работаю, и скоро у меня будет нужная сумма, чтобы перевести ему. Он обрадовался и стал чаще присылать письма, в которых продолжал признаваться мне в любви. Только эти минуты давали мне сил, и только благодаря этим письмам я могла преодолевать усталость. Каждый выходной я ждала, как приз. Правда, отдохнуть за два дня не получалось, несмотря на то, что я особо ничем не занималась. Надо сказать, я никак не могла почувствовать себя бодрой и отдохнувшей. Даже душ не помогал мне взбодриться.

Однажды выдалось три выходных, и Ленка, Петька и Лешка пришли ко мне в гости. Я, конечно, была неприятно удивлена, но что было делать, выгнать их не могла, воспитание не позволяло.

В процессе разговора Лешка вдруг сказал:

– Говорят, что Рибсон возвращается в хоккей.

Мне показалось странным, что Лешка, когда говорил это, пристально смотрел на меня. Я ничего не ответила, но он продолжал сверлить меня своим взглядом. Тут встряла Ленка:

– Ты вообще про что?

– Я про Рибсона хоккеиста, – сказал Лешка.

– Какого хоккеиста? – продолжала недоумевать Ленка. Мое любопытство тоже вдруг обострилось.

– Американский хоккеист. Получил травму, хотел уйти из спорта. Теперь решил вернуться, потому что излечился, – продолжал Лешка.

– Ну и что из этого? – вслух произнесла Ленка мой вопрос.

Лешка немного замялся и нерешительно сказал:

– Я как-то видел у Вероники фотографию Рибсона, случайно, конечно. Ну, я подумал, что она интересуется хоккеем. Я тогда еще немного удивился.