Под капель, под дворовую песенку,
Как сосульки, ломаю настрой.
.
Как бумажку, на хвост твой подвесила
Я забаву от дум и икот,
Чтоб скандально, вальяжно и весело
Распоясался Мартовский кот.
***
ВОЛЬФ МЕССИНГ – ПРОРОК В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ
«В Тысяча девятьсот тридцать седьмом году в одном из театров Варшавы Мессинг заявил: „Если Гитлер пойдет войной на Восток, его ждет гибель“.»
«И вот Пятого марта, на еврейский праздник Пурим, пришел „великий сдох“.»
«Убить тирана, спасти свой народ…»
«Не пытайтесь никому рассказать эту историю. Впрочем, вам все равно не поверят».
Стекая стихами в воронку души
© Миледу, 2007 С/п №1702171916
***
Стекая стихами в воронку души,
Стихает в нас боль; я с тобою – души.
Стегая шагами по кромке тиши,
Подол расстегая качал камыши.
.
Узнаю ногами дороги болот,
Узлами свяжу для тебя отворот,
Вкус лая устам прививает народ.
Господь – это Чёрт, только наоборот.
.
Витая кудель оплетёт кружева,
Витая над ней, обитают слова,
Святая купель, омовенья трава,
Прости мне, апрель, соглашайся: права.
.
Сметая стихии вороний надрыв,
Сметаною лечат ожог и нарыв,
Смеркаясь, смахнет все печали в обрыв,
Подольше растягивай качку: «я жив».
Слова эти записалась сами в тот момент, когда я уже умытая собиралась ложиться спать – карандашиком на каком-то бланке на обороте его, на кухне, под чаёк предсонный.
Записала и пошла спать.
Сон.
Дело было так. Я как будто наткнулась на стенку. Душа отделилась от тела. Ни боли, ни страха – восторг. В состоянии этого самого восторга и начался полет – вверх. Легко, просто, через что-то голубое, светлое, радостное – благо всеми возможными ощущениями, и много больше того.
И сразу в Небесную канцелярию. Она из себя, полностью оправдав, собственное название (канцелярии на небесах!), представляла: приемная типа: круглый зал, полукругом столы с клерками, вход или, скорее, влёт – громаднючие самораспашные ворота. Один из освободившихся служек мне и говорит: «Подождите! Вам сейчас пропуск оформят.»
На фоне общего настроя – восторг – это показалось почти кощунственным.
И я начала громко и от души возмущаться формализмом и бюрократией, что нельзя так, я полетать должна была. Вроде, как нарушена процедурия – сокращенная программа получилась. На все это мне ответили, что в данном случае процедура не совсем обычная – это не смерть, а как бы экскурсия, потому программу и решили сократить – только Рай.
Я продолжала возмущаться, что никакой сокращенной – помирать, так помирать, иначе, как я смогу потом рассказать о том, что видела, если не все этапы будут пройдены, тоже что ли по сокращенное программе?
«Пожалуйста, – было сказано мне. – Это ваше право, мы просто не хотели вас отвлекать от основного просмотра, думали, может, скучно будет, вам же уже знаком сам переход.»
«Нет! Пусть будет все, что нужно, как по-настоящему. Я хочу полетать.»
«Двери открыты. Никто вас тут не держит. Оформим, когда вы того пожелаете.»
Ну, меня и отправили опять на землю – полетать (почему-то вспомнилось про летальный исход, и пришло понимание, почему именно таковым его называют) – отпустили, то бишь. Восторг дикий.
Легкость! Нематериально выражалась в том, что можно было пролетать насквозь любого объекта, даже людей, хотя я понимала, что через людей не стоит, потому что некоторые из них могут почувствовать, и не была уверена, что им это понравится. Некое насилие получалось. Посему, людей я старалась облетать.
Сам полет – сверху – получался вроде, как по спирали, круг за кругом – земля становилась ближе. Где-то в трёх метрах от поверхности я перешла на горизонтальный полет.
Что там я особо видела, в памяти не осталось, просто общее ощущение непричастности, кроме одного эпизода.