Говоря это, Лагардер накрыл девочку полой плаща с заботливостью, какой не увидишь даже у лучших кормилиц. Затем он осторожно уложил ее на кучу сена возле самого устоя моста.

– Герцог, – заговорил он, вновь приняв серьезный и мужественный тон, – теперь, что бы ни случилось, я своей жизнью отвечаю за вашу дочку. Тем самым я надеюсь хоть отчасти искупить то, что я легкомысленно наговорил о ее матери, этой прекрасной, благородной, святой женщине.

– Вы уморите меня! – прорычал Невер, мучимый неизвестностью. – Вы видели Аврору?

– Видел.

– Где?

– В этом окне.

– И она отдала вам ребенка?

– Она думала, что вручает дочку попечению супруга.

– Ничего не понимаю.

– Ах, герцог, тут происходят странные вещи. И раз уж вы в боевом настроении, сейчас сможете в охотку подраться.

– Нападение? – спросил Невер.

Маленький Парижанин неожиданно опустился на колени и приложил ухо к земле.

– Похоже, они приближаются, – пробормотал он, поднявшись.

– Кто?

– Убийцы, которых наняли прикончить вас.

И Лагардер в нескольких словах рассказал о подслушанном разговоре, о своей беседе с Перолем и незнакомцем, о появлении Авроры и о том, что за этим последовало. Невер слушал его в совершенном ошеломлении.

– Таким образом, – закончил Лагардер, – сегодня ночью, ничуть не затруднившись, я заработал пятьдесят пистолей.

– Но Пероль, – задумчиво произнес господин де Невер, – доверенное лицо Филиппа Гонзаго, моего друга, моего брата, который сейчас находится здесь, в замке, чтобы помочь мне.

– Я никогда не имел чести встречаться с принцем Гонзаго, – сообщил Лагардер, – и не знаю, он ли был этот незнакомец.

– Он? – воскликнул Невер. – Нет, это невозможно! А у Пероля физиономия негодяя, он вполне мог продаться старому Келюсу.

Лагардер в это время спокойно начищал шпагу полой камзола.

– Нет, – возразил он, – то был не Келюс, он был молод. Однако не будем, герцог, теряться в догадках. Каково бы ни было его имя, он – весьма ловкий мерзавец и предусмотрел все: он знал даже пароль. Благодаря паролю я и сумел обмануть Аврору де Келюс. Вы не поверите, как она вас любит! И я готов целовать землю у ее ног, лишь бы искупить свое безумное самомнение. Да, что я еще должен вам сказать? A-а… Под плащом, в который завернута девочка, конверт, там запись о ее рождении и запись о вашем бракосочетании… Ну вот, красавица моя, – произнес он, обращаясь к начищенной до блеска шпаге, которая, казалось, притягивала весь свет, рассеянный во мраке ночи, возвращая его россыпью мгновенных отблесков, – твой туалет и завершен. Ты вдоволь попроказила, а сейчас поработаешь ради доброго дела, так что не подведи.

Невер пожал ему руку.

– Лагардер, – взволнованно сказал он, – я совершенно не знал вас. У вас благородное сердце.

– У меня, – рассмеялся Маленький Парижанин, – только одно желание: поскорее жениться и вскорости баюкать такого же белокурого ангелочка. Тсс!

Он снова опустился на колени и приник к земле.

– Да, на сей раз я не ошибся, – бросил он.

Невер последовал его примеру и сказал:

– Я ничего не слышу.

– Это потому, что вы герцог, – заметил Лагардер и, поднявшись на ноги, сообщил: – Они крадутся со стороны Ашаза и отсюда, с запада.

– Если бы я мог дать знать Гонзаго, – размышляя, пробормотал герцог, – у нас бы прибавилась еще одна добрая шпага.

Лагардер покачал головой и промолвил:

– Я предпочел бы Каррига и моих людей с карабинами. – Он с секунду помолчал и вдруг задал вопрос: – Вы сюда приехали один?

– Нет, с мальчиком, моим пажом Берришоном.

– Я знаю его, он смышленый и ловкий. Если бы его можно было позвать…

Невер сунул два пальца в рот и свистнул. Тут же со стороны «Адамова яблока» раздался ответный свист.