– Говоришь, что у скульптуры букет исчез? – нахмурился Остин. – Куда могли деться мраморные цветы, или из чего они там сделаны? Странно как-то…

Перед глазами Лики ярко вспыхнуло синее поле и, почувствовав, как все вокруг поплыло, она ухватилась за стол.

– Цветы… мне снилось целое поле ярко-синих цветов и еще что-то страшное.

Услышав это, Остин с задумчивым видом покрутил в руках кольцо и, надев его обратно, резко вскочил.

– Пойдемте, я вам кое-что покажу!

Глеб и Левка настороженно переглянулись; где-то они уже видели похожие манипуляции с кольцом.

Увидев перед собой огромное поле выстланное синим, Лика невольно вскрикнула и замерла на месте.

– Это поле из моего сна, – вглядываясь вдаль, произнесла она. – И цветы те же… Но что-то не так.

– Часто видишь вещие сны? – на полном серьезе спросил Остин.

Прикрыв ладонью глаза, Левка пробурчал что-то о психах, от которых не было спасения в прежнем мире и тут, пожалуйста, целых двое на их маленькую команду.

– Вещие сны? – Лика даже отшатнулась. – Как это? Сны и сны…

– Осмотрись, – не заходя в синее марево, Остин присел на траву. – Может, еще что припомнишь? Цветы не рвать и не трогать, – предупредил он, заметил, что Ирина потянулась к синим гребешкам. – Это аконит. Очень ядовитое растение. Кстати и к ручью после крика птицы по этой же причине подходить нельзя, а тем более купаться.

– Как это? – возмутился Левка. – Мы же воду из того ручья пьем?

– Да. Но мы берем ее днем, а ночью вода в ручье превращается в яд.

– Ох, я думал, что вечером из-за зверья к ручью ходить опасно, а тут такой расклад… Может, объяснишь? Прямо живая и мертвая вода получается.

– Зверь! – воскликнула Лика. – Точно! Там был лес и из него вышел зверь; пес с тремя головами и змеей вместо хвоста. Он бежал на меня, а из его пасти падала слюна! Потом он исчез, и появились эти цветы. Я вспомнила!

– Вон как, – многозначительно протянул Остин.

– Знаешь что? – не выдержал Левка. – Давай выкладывай все, как на духу! Надоел уже своими загадками, ей богу!

– Я и собирался рассказать, только хотел, чтобы вы увидели это поле. Сны теперь будут иметь значение. В них таятся ответы, только успевай, разгадывай.

– Вообще не вижу снов, – признался Глеб. – Это плохо?

– Не уверен, что сновидения будут приходить ко всем. Посмотрим. Может тот лес, из которого вышел Цербер, когда-то очень давно и существовал, – поймав недоуменные взгляды слушателей, Остин продолжил. – Цербер, это треглавый пес, что охраняет царство мертвых. Преследуя сбежавшую душу, он поднимается на землю, а в том месте, где упадет его слюна, вырастает ядовитый цветок аконит.

– Он бежал прямиком на меня, – испуганно оглянувшись, повторила Лика. – Это же не значит, что я сбежавшая душа?

– Нет, во снах все подано иначе. Не так в лоб, – покачал головой Остин.

– А зря, – заметил Левка. – Вот подали бы в лоб, и стало все бы все ясно и понятно. А теперь гадай, что и как. Я жду про отравленный ручей, – напомнил он.

– Да, ночью воды ручья отравляются вот этим аконитом, а днем там обыкновенная вода.

– Это все? – разочарованно спросил Левка. – Ты эти познания случайно не из снов вынес? Это бы многое объяснило. Как ты понял, что вода отравлена, а?

– Иди и испей ее вечерком, если не веришь! – сверкнул темными глазами Остин. – Днем мы находимся под защитой Аксены, а вот кто приходит ей на смену, я еще не понял.

– А что там про черкешенку эту? И откуда ты легенду знаешь? – примиряюще произнесла Лика, незаметно показав брату кулак.

– Да я ее не всю знаю. Обрывки в голове мелькают, а где слышал, откуда взял, без понятия.

Аксена была отравлена в день собственной свадьбы, и по традициям вдовцу предложили взять в жены младшую сестру погибшей. Не удивляйтесь. Не знаю как сейчас, но раньше такое практиковалось. Так же и на вдове мог жениться брат мужа.