– Да… Помню, в руках у меня карандаши. Много карандашей… и вдруг они начинают рисовать дома, улицы, деревья… и все это становится как бы настоящим. Особенно врезалась в память Гораксена без верхушки и скульптура белой невесты, – и, моргнув, Лика замолчала.

– А дальше что?

– Э-э-э, как бы все…

– Не густо. Рисующие карандаши, символ города на набережной, гора без верха… фигня полная, – Левка внимательно посмотрел на сестру. – А чего испуганная такая? Смотри, глаза выкатятся.

– Глаза выкатятся? – вспомнив пустые бельма на лице невесты, Лика зажмурилась, стараясь прогнать видение. – Какой ужас… Ужас и бред.

И тут в тишине раздался свист. Такой слабый, вроде вдалеке, но в то же время совсем рядом.

Небольшой отряд замер…

Левка только прочистил горло, чтобы что-то сказать, как раздался второй свист. Нет, даже не свист, а посвист такой…

Все разом завертели головами, стараясь понять с какой стороны звук.

Но тот был отовсюду; таинственный и непонятный он кружил между испуганными людьми, и даже прикасался к ним. Ощущение не из приятных…

Почувствовав холод в груди, Лика хотела было крикнуть брату, что ей плохо, но не успела.

– Что это за фигня еще? – продолжая крутить головой, возмутился Левка, как заметил, сестра снова изменилась.

Вот неуловимо, а изменилась; застыла лицом и стала такая чужая-чужая.

– Вам нечего боятся, – произнесла она. – По легенде, так свистит дух леса, когда люди находят клад. Достойные люди, – легкая усмешка.

– А если недостойные? – пролепетал Глеб, моля бога, чтобы жена не проснулась в такой неподходящий момент.

– Недостойные? – Лика принялась делать непонятные движения руками; будто снимала с пальца перстень, а потом надевала его обратно. – Недостойные были бы уже мертвы. Свист превратил бы их мозг в кашу.

– Так мы же слышали этот посвист, – заметил Левка.

– Вы слышали, – царственно кивнула сестра. – А те не успели бы услышать.

Очередной раз, сняв с пальца невидимый перстень, она размахнулась и зашвырнула его далеко в траву.

Не понимая зачем, мужчины проследили траекторию полета невидимого кольца, а когда повернулись к Лике, то та лежала без сознания.

– Лисенок! – испугавшись, брат принялся трясти ее за плечи и хлопать по щекам.

Глеб бестолково суетился рядом, а брошенная Ирен продолжала смачно храпеть.

С хрипом втянув воздух, Лика встала на колени, откашливаясь и сплевывая густые слюни.

– Да что же это такое, – беспомощно произнесла она, утираясь рукавом.

Тут сверху посыпались мелкие камушки и послышались шаги.

– Кто здесь? – раздался из-за зарослей кизила мужской голос.

Отряд невольно затаил дыхание.

– Чего молчите? – не унимался незнакомец.

– А чего, в самом деле, молчим-то? – прошептала Лика.

– Да хрен его знает, – настороженно отозвался Левка. – Кто тут может бродить? Ты же сама сказала, что люди исчезли!

– Но я же не исчезла!

– В данном случае еще разобраться надо, – вставил Глеб. – Мертвый он, или живой?

– Чего? – брат и сестра даже не сразу поняли; о чем речь.

– Точно, – хлопнул себя по коленке Левка. – Вдруг мертвяк?

– Хватит чушь нести, – разозлилась Лика. – С вами ваши покойники разговаривали? Вот то-то же! Может это лесник? Бываю в горах лесники?

– Да я откуда знаю, – недовольно фыркнул брат.

– Вы там уснули, что ли? – по тону незнакомца было слышно, что он еле сдерживает смех.

– Не понял, он там угорает над нами? – Левка поднялся и распрямил плечи. – А чего мы боимся? Он один, а нас как-никак четверо.

– Три с половиной, – бросив взгляд на жену, поправил Глеб.

– Ребята! – раздалось сверху. – Поверьте, я живой! Не буду врать, что лесник, хотя и живу в горах. Как вы попали туда? Дорогу не могу найти.