Прошло две недели, Вера не приезжала. Таня тосковала, но молчала.

Бабушка раздобыла модный журнал по вязанию и связала Тане шапку, шарф и варежки. Вечерами она пекла что-нибудь вкусненькое и маленькая квартирка наполнялась сладкими и уютными запахами, целебными ароматами домашнего тепла и любви. Они с Таней пили чай и разговаривали.

– Послушай, – говорила бабушка, – годик-другой, и у тебя будет своя жизнь… Ты о матери и не вспомнишь. Вот увидишь. А она… осталась бы одна. Ну что в этом хорошего? Потерпи. Мало ли что. Думать о других… совсем не лишнее умение, – бабушка замолкала, подыскивая слова. – Вот послушай.

И затягивала историю из жизни родственников и соседей. История имела сюжет и мораль. По бабушкиному выходило, что все люди делятся на сильных и слабых. Ношу все несут разную, но в этом-то и справедливость. «Одни ломаются, другие – гнутся», – думала Таня. И как-то само собой получалось, что вот мама может сломаться. А ее, Танин удел – гнуться…

Они сидят в желтом свете настольной лампы. Бабушка в белом платочке концами назад. Сухонькая коричневатая рука лежит на столе. Пока они сидят так, все хорошо и ясно. Таня рассказывает, что случилось за день. Она хочет развлечь бабушку, смеется и машет руками. «Правильно, – говорит бабушка и улыбается, – хорошо…» И давящая тоскливая тяжесть вроде бы уже и не тяжесть. Таня думает, что она сильная, в ее душе рождается гордость…

Из школы она возвращалась затемно, издали замечала свет в кухонном окне. Жить с бабушкой вроде бы неплохо. Почему же тогда так грустно и не хочется домой? Иногда она шла кружным путем по большой улице. Люди торопились с работы, вели из детского сада малышей. Она замечала, что такая прогулка часто кончалась тем, что ей становилось вконец тоскливо.

И она перестала гулять.

А между тем подходил день ее рождения. Она ждала маму. Миновали выходные. Мама не появилась. Отчаявшись, Таня уж думала съездить к ней сама, тайком от бабушки. Но как? Днем мама работает. Где ее искать? Да и бабушка… Что она скажет?

Этим вечером, одним в череде многих, Таня вышла из школы. Девчонки с параллели болтали, сбившись в кучку. Она прошла мимо. Одноклассник резко поставил подножку,

Таня запнулась, чуть не упала. Ребятишки помладше мутузили друг дружку и валялись в снегу.

Как всегда, глядя под ноги, она спешила покинуть школьный двор. От ворот отделилась фигура. Таня подняла глаза и увидела Сашу.

– Привет, – он взял школьную сумку из ее руки. – Ты что там носишь, кирпичи?

Она смотрела на него и улыбалась.

Сзади раздался свист. Саша оглянулся.

– Не обращай внимания, – быстро сказала она.

– Им что-то не нравится?

Она окинула его оценивающим взглядом.

– Может, твой прикид? Не переживай, мой тоже не тянет, – и вдруг рассмеялась. Она была так рада его видеть!

Протоптанные в снегу тропинки пересекали дворы крест-накрест. Она, наверное, уже тысячу раз прошла здесь одна. Как хорошо, что он пришел! Саша шагал, молчал и нес ее сумку. Таня поймала его сухую и твердую руку. Он слегка сжал ее пальцы и улыбнулся.

– Ты смешная в этой шапке.

– Нет.

– Мне нравится.

Она ласково прижалась к его руке и стала спрашивать, как он живет и про общих знакомых. Он отвечал односложно. Подойдя к своему дому, Таня предложила:

– Может, погуляем еще? Подожди, я только бабушке скажу, – и потянулась за сумкой.

Они брели тихими дворами, и Таня не выпускала его руки. Саша слушал ее голос и думал, как долго тянулись осенние месяцы. Почему он не пришел раньше? Последний раз они виделись мельком: началась школа. И, конечно, она забыла о нем.