Гора Семи пороков Татьяна Бердникова

The phantom of the opera is here… inside my mind!

Опера «Призрак оперы»

Он прозрел после смерти. Увидел то, чего не знал и не видел никогда прежде.

Он помнил, что произошло. Он не умер тогда – его убили, огрели несчастного слепого старика кочергой по затылку, чтобы не мешал грабить дом. Он упал и больше не поднимался.

Брать в его доме было нечего, но они все-таки нашли, чем поживиться и, набив мешки, лишь после этого обратили внимание на лежащего на ковре перед камином хозяина дома.

– Надо связать, чтобы… – начал один, но второй перебил его, небрежно пнув мертвое тело.

– Да он сдох! К черту, бросим здесь, он вроде одинокий – никто и не вспомнит.

– А если соседи заглянут и увидят? – первый, несколько более разумный, неодобрительно покачал головой, – Надо оттащить в подвал, пусть гниет там.

Подельник недовольно фыркнул – план ему не понравился.

– К черту, я не хочу трогать труп. Хочешь – тащи один, а нет – пусть тут и валяется! Пошли, – он мотнул головой в сторону выхода.

Собеседник его вздохнул и, покачав головой, сорвал с кресла старенький плед, набрасывая его на тело.

– Не в обиду, старик, нам тоже надо что-то есть. Идем.

Они ушли. Он продолжал стоять, глядя на собственное тело, глядя и не веря, что видит себя. Как он был жалок! Как он был стар, но он не чувствовал этого!..

Сейчас. Сейчас сам себе он казался юным, он был полон жизни и готов едва ли не свернуть горы. Он бы мог заново отстроить свой дом, он бы…

Он нахмурился. Теперь это все уже не имеет значения – тело мертво, а он не сумеет от него отойти. Он помнил старые сказки, легенды о призраках – если не похоронить, как подобает, дух не сможет далеко уйти от тела. Он будет обречен вечно находиться рядом, а это значит…

Он шагнул вперед, поднимая голову и окидывая долгим взглядом высокий потолок, тяжелые портьеры на окнах, проеденные мышами и молью диваны – остатки былой роскоши, и, вздохнув, покачал головой.

Это значит, что он будет заперт в этом доме на века. До тех самых пор, пока не случится какого-нибудь чуда, пока его не похоронят… или не уничтожат окончательно. Сейчас, после смерти, он внезапно понял, осознал, что есть способы уничтожить его так, что от него не останется и следа, что сознание его может исчезнуть, навеки погрузившись во мрак. И что есть способ оживить его, сделать материальным зыбкое, призрачное тело. Только он не знал, как. Только не верил, что кто-нибудь это сделает…

***

Этот дом продавался с большой скидкой, поэтому он не сомневался ни секунды. Уютное, уединенное местечко, удаленное от гомона больших городов, идеальное, чтобы плодотворно работать и так же плодотворно отдыхать.

Он давно искал такое место, чтобы идеально подходило ему по расположению и по цене, и вот – нашел!

Желание заключить сделку он выразил незамедлительно.

Приветливая девушка в риелторском агентстве, вместе с которым он уже полгода как искал подходящее место, напряженно улыбнулась и, кивнув, на несколько секунд сжала губы. Не она показала ему этот дом – он сам нашел его, увидел на их сайте в интернете и попросил предоставить более подробную информацию. Она предоставила, правда, без особенного желания, очень надеясь, что приятный клиент выберет что-то другое.

– Вам не нравится мой выбор? – он уже занес руку, чтобы поставить подпись в договоре, когда внезапно обратил внимание на мрачную девушку. Та тяжело вздохнула.

– Не сочтите меня назойливой, мистер Коурсен, но этот дом… пользуется не самой хорошей славой.

Он непонимающе приподнял брови. Она вздохнула еще раз.

– Говорят, что там водятся призраки. Знаю, сочтете меня глупышкой, верящей во всякую мистификацию, но…

– Я не верю в призраков, – мистер Коурсен широко улыбнулся, – Но ни в коем случае не позволю себе считать глупым того, кто в них верит. В конце концов, каждый волен выбирать себе веру по вкусу, – он весело подмигнул ей и уверенно поставил свою подпись.

Дело было сделано. Договор заключен, покупка фактически совершена – ему осталось лишь расплатиться с агентством и можно смело въезжать в свою новую собственность.

По пути назад он несколько раз ловил на себе странные взгляды сотрудников агентства – пару раз даже возникло ощущение, что его считают безумцем. Он не обратил на них внимания. Он давно выработал в себе привычку не реагировать на косые взгляды, давно привык жить, ориентируясь на свое собственное мнение, а не на мысли посторонних.

«Если только они тоже не верят в призраков в доме», – мысленно усмехнулся он, – «Тогда понятно, почему меня находят сумасшедшим… Ну, что ж. Посмотрим, что там за привидения…»

…

На первый взгляд дом производил, конечно, гнетущее впечатление.

Он стоял посреди не слишком густого, но очень старого, давно заросшего и неаккуратного пролеска, стоял прямо и гордо, слепо глядя на округу заколоченными окнами. Стены его были обшарпаны и серы от дождей и ветров, старая краска выцвела и полопалась на солнце, некогда озарявшем его, ступени крыльца, ведущие к забитой входной двери, покосились и одним видом своим предупреждали, что ступать на них лучше не стоит.

Сейчас солнце уже не касалось этих стен – лес плотно обступил дом, сомкнул над его крышей свои ветви и практически полностью поглотил его.

У крыльца стояли лужи, в нескольких метрах от входа весело журчал ручеек, подпитанный недавно прошедшим ливнем.

Мистер Коурсен подъехал к нему уже довольно поздно – дорога была трудной, далекой, да и выехал он не рано, поэтому возле своей новой собственности оказался уже на закате.

В лесу было темно. Никакого прямого пути к дому не было, а если некогда и существовала дорожка, ныне она полностью заросла травой и покрылась опавшими ветвями, став неразличимой.

Он остановился где-то на опушке густой чащи и, вздохнув, покачал головой, глуша мотор. Что ж, во всяком случае, он не зря обул невысокие резиновые сапоги и захватил с собой мощный фонарь. Заселиться в дом прямо сейчас, переночевать в нем он, конечно, не планировал – в заброшенном строении, скорее всего, и ночевать-то было не на чем: вряд ли какое-нибудь ложе сохранилось в целости и сохранности на протяжении пятидесяти лет, прошедших со времени обитания здесь последнего хозяина.

Но посмотреть приобретенную собственность все-таки хотелось – не зря же он, в конце концов, ехал сюда столько времени! А завтра уже можно будет дать команду специалистам, нанятым им для помощи в переезде и перебраться окончательно.

В лесу было зябко. Свет фонаря разгонял сгустившийся под тяжелыми ветвями сумрак, озаряя сплошной бурелом вокруг; под ногами то тут, то там хлюпала жидкая грязь, и изредка откуда-то сверху срывались капельки, каким-то образом постоянно ухитряющиеся угодить прямо за шиворот.

Он шел, безошибочно выбирая направление, помня, что по словам риелторов, от опушки дом находится не слишком далеко, шел, вглядываясь в полумрак и старательно огибая деревья.

Идти пришлось и в самом деле недолго. Он еще не успел устать, не успел окончательно замерзнуть, не успел впасть в панику и подумать, что заблудился, когда луч фонаря, скользнув между двух деревьев, внезапно уперся в старую, обшарпанную стену.

С губ сорвался облегченный вздох, и Коурсен прибавил шаг. Вокруг было довольно некомфортно, и хотелось поскорее закончить все дела и вернуться домой, в уютную квартиру… Хочется надеяться, что этот дом вскоре станет не менее уютным.

Он вышел на заросшую поляну и, остановившись на краю ручейка, окинул дом долгим взглядом, озаряя его фонарем.

На губах медленно прорисовалась восторженная улыбка.

Да! Это именно то, что нужно, то, чего он хотел! Весь этот антураж, вся эта заброшенность, таинственность, мистицизм! Прекрасно, великолепно, идеально подходящее место! В таком доме и вправду могли бы водиться призраки, а где еще писать книги о них, если не вот в таком месте?

Полное уединение, абсолютная тишина и ореол таинственности и сверхъестественного ужаса, окутывающий это место – идеальный антураж для его целей.

Интересно, кто заколотил окна и дверь? Он скользнул фонарем по забитым окнам, покачал головой и, аккуратно перешагнув через ручеек, бесстрашно приблизился к входной двери.

Призраков он не боялся. Писатель-фантаст, писатель-мистик, он настолько привык выдумывать их, что в реальность существования привидений поверить не мог при всем желании, даже не взирая на собственный, еще довольно молодой, довольно наивный, казалось бы, возраст.

Ему было двадцать восемь лет. Сильный и смелый, уверенный в себе, решительный и резкий – таким он был, и таким становился все больше и больше с каждым новым прожитым годом. Книги писать начал давно, но признан был недавно и теперь, полный счастья, убежденный в собственном светлом будущем, жаждал создать себе идеальные условия для работы.

Первые же заработанные деньги он пустил на приобретение подходящего дома – чем удобнее ему будет писать, тем лучше он будет это делать, а к этому он всегда и стремился.

Он подошел к заколоченной двери и наудачу пару раз дернул ее. Дверь осталась ожидаемо глуха к попыткам ее отворить – сегодня попасть в дом нечего было и думать.

Коурсен вздохнул и, еще раз оглядев удивительное, загадочное, некогда, безусловно, красивое двухэтажное строение, махнул рукой, отправляясь восвояси. Нет, сейчас нечего и думать попасть туда – надо для начала привезти специалистов, которые убрали бы эти чертовы доски, которые помогли бы довезти и расставить мебель, ну и так далее.