Но дело было даже не в этом. А в том, что Нинель давно не чувствовала себя такой подавленной. Особенно сейчас, после встречи со стариком. Его равнодушные слова будто до сих пор звучали в ушах.

«Гора Мертвецов не отпустит живых. Вы не вернётесь».

– Ну, чего ты? – Олег улыбнулся Нинель, заглянул в глаза. – Неужели из-за Гришки так расстроилась? Я ему уже навтыкал, не переживай. Больше никуда без спросу не полезет.

– Олежек. Давай вернёмся.

Это вырвалось нечаянно. Нинель сказала, и тут же мысленно обругала себя. Вот же дура, надо было так раскиснуть! Подумаешь, какой-то полоумный старик! Из-за его бредней отказаться от похода, поломать Олегу давнюю мечту?

Кому, как не ей, знать, о чём мечтает любимый парень. Снова, как в предыдущие годы, успеть сделать за зиму два маршрута. Сейчас Олег ведёт группу в тройку, в марте сможет замахнуться на четвёрку. В следующем году, на пятом курсе – ещё два зимних похода, и сбудется мечта! К окончанию института Олег сможет уже пятёрки водить, а там и мастера закроет. А мастер – это уже ого-го какие перспективы. Можно хоть в экспедицию к полюсу холода проситься, хоть в Арктику. А она сейчас о чём думает? О том, чтобы вернуться и объявить: «Мы не прошли маршрут, потому что напугались духов»? Идиотизм чистой воды. Она просто устала, вот и всё.

Олег нахмурился:

– Ты ведь это не всерьёз?

– Нет, конечно. – Нинель постаралась улыбнуться. – Не обращай внимания. Просто переживаю, что от графика отстаём. И идём очень плохо. Игорь еле ползёт, Рувим с Валеркой не лучше. Про Любу, Гришку – вовсе говорить нечего.

– Да, эти сильнее всех тормозят. Гришка, хоть и разгрузили, всё равно еле тянет. Я-то на Рыжова рассчитывал. Он физически крепче, опытнее… Но ничего. Я тут придумал кое-что, – Олег подмигнул. – Нагоним график! Даже опередим, чтобы запас был. Вечером всё тебе расскажу. Давай, не кисни, – Олег потрепал Нинель по плечу и, оттолкнувшись палками, покатился вниз.

Группа уже спустилась с пригорка, Нинель шла замыкающей. Посмотрела на то, как растянулась на снегу цепочка лыжников. Хороший кадр.

Заставила себя улыбнуться. Расстегнула куртку, вытащила фотоаппарат. Крикнула:

– Эй, туристы! Оглянитесь-улыбнитесь!

Ребята, остановившись, замахали руками. Нинель щёлкнула камерой.

Жить оставалось меньше двух суток.

– А Пашку-то помнишь?

– Какого Пашку?

– Петрова. Учились вы вместе.

Вероника в задумчивости постучала ногтями по чашке. Она сидела дома у мамы. Объяснила Тише, что ей таки нужен некоторый зазор между полётами, и уехала навестить родительский дом, начало начал.

Честно говоря, было немного обидно, что мама послушала её рассказ о райских островах от силы пару минут, а потом принялась вываливать свои новости, которые год от года не менялись совершенно. И вот вдруг в бесконечном потоке каких-то Павловн и Александровн, спивающихся Костиков и процветающих Владимиров возник некий Пашка Петров, которого Вероника должна была помнить.

Хотя и правда – был такой. Впрочем, забыть его было нетрудно. Тихий задумчивый мальчишка, который вечно сторонился коллектива и, кажется, ни с кем не дружил. Учителя его обожали – учился он хорошо и в неприятности не влипал. А ученики, в основном, игнорировали.

– Угу. А чего Пашка? – спросила Вероника и взяла с блюда печенюшку.

Печенье было вкусным и ещё тёплым – мама сама испекла к её приезду. Не прошли даром десятки, если не сотни часов просмотров кулинарных шоу.

– Погиб вчера, – сказала мама.

Вероника вдохнула крошку и закашлялась. Едва успела вернуть чашку на стол и подставить руки. Мама, встав, похлопала её по спине.