– Да, – едва разжав губы, ответил Штрих, помня о конфиденциальности полученного задания.

– А к нам на радиостанцию какими судьбами?

– Писать портрет Маргариты Павловны…

– Да Вы что?! – Ириша вскочила с дивана, чуть не расплескав кофе.

Аня в изумлении тоже отвлеклась от компьютера.

– Да… – снова замялся Штрих. – Для художественной галереи… «1000 лучших людей современной России». Времени у неё позировать нет, так что решили прямо на работе…

– Вот это да! – глаза Ани округлились. – Никогда бы не подумала, что Маргарита Павловна…

– Входит в тысячу лучших людей России? – не удержался Штрих.

– И где будет открыта эта галерея? – с журналистским любопытством поинтересовалась Ириша. – Что-то я о ней ничего не слышала…

– А ты меньше без дела болтайся, вот и будешь знать! – как гром среди ясного неба, прозвучал голос Маргариты Павловны.

В ходе разговора ни девушки, ни художник не заметили её появления.

– Здравствуйте, Маргарита Павловна! – моментально сориентировалась секретарь. – Вот художник к Вам пришёл… – она кивнула на Григория.

– Явился и всякую чушь болтает! – моментально переключила свой гнев на художника главбух. – Это тебе, а не мне портрет для выставки нужен! И нечего себе тут цену набивать!

– Да я… Я просто объяснил, зачем пришёл… – привстал с дивана художник.

– Пришёл ты работе моей мешать, – расставила все точки на «i» императрица «Радио Фокс». – А я, по доброте своей, на твою аферу согласилась.

– Я не буду Вас отвлекать, – поднял ладони Григорий. – Работайте, как обычно, а я… – он сделал шаг вперёд, споткнулся и чуть не упал. Завернутый в чёрную ткань мольберт грохнулся на пол.

– А ты я смотрю, пьян в хламину? – пристально посмотрела на него Маргарита Павловна.

– Я? – нагнувшийся поднять мольберт, Штрих испуганно замер. – Я – ни-ни… Я в завязке.

– Алкаш! – раскатисто, но снисходительно вывела Маргарита Павловна. – Придёшь в следующий раз пьяный – убью, – добавила она, выходя из секретариата.

Штрих, схватив мольберт, посеменил за ней.

                        ***

– Послушайте, Джеймс! – человек в дорогом коричневом костюме так сильно сжал карандаш, что тот сломался. – Я не могу Вам сейчас сказать, успеет или не успеет товар прибыть к покупателю в указанный срок… – он выбросил остатки карандаша в мраморную пепельницу, стоящую на его массивном письменном столе.

Разговор двух джентльменов проходил в огромном кабинете, из панорамных окон которого открывался великолепный вид на историческую часть Лондона.

– И всё-таки, Ричард, мне бы хотелось определённости… – сидящий по другую сторону стола седой господин сделал вид, что не заметил эмоций собеседника.

– Определённо могу Вам сказать, Джеймс, – голубые глаза хозяина кабинета после мгновенной вспышки гнева приняли прежнее ледяное выражение. – Что товар находится у моего человека в России. Но его ищут. Поймите Вы – ищут! – в ледяном взгляде снова сверкнула искорка недовольства. – Это главный государственный музей, это очень серьёзно…

– А Вы уверены, что его уже не нашли? – Джеймс посмотрел на Ричарда, как на соперника по шахматам, которому только что объявил шах. – Я внимательно отслеживаю русские новости на данную тему, – продолжил он после небольшой паузы. – И заметил, что в последние дни с русских новостных сайтов исчезла какая-либо информация по данному делу.

– Джеймс! – губы обладателя коричневого костюма расплылись в улыбке. – Вы плохо знаете журналистику. Срок жизни любой новости, даже самой сенсационной, очень мал. Русским читателям надоели одинаковые сообщения о краже картины, а русские репортёры устали о ней писать. Ведь ничего нового не появляется: спецслужбы ищут, найти не могут…