Томилов заявил, что, несмотря на достигнутый прогресс, обе стороны, похоже, не смогли прийти к окончательному соглашению относительно КаргоСкана. Он отметил, что, хотя американцы соглашались на определенные вещи во время встречи, в конце концов, результат был одним и тем же – США настаивали на том, что КаргоСкан работает, а Советы утверждали, что это не так. «Возможно, мне придется сегодня вывезти ракету, чтобы решить эту проблему», – объявил Томилов. Он сказал Питерсону, что американской стороне нет необходимости продолжать тратить время на предоставление ответов на советские впоросы, поскольку в итоге они представляют собой немногим больше, чем просто предложения по решению проблем, созданных американской стороной.

На этой ноте заседание было закрыто, оставив американских экспертов в недоумении, блефовал ли Томилов насчет ракеты.

Четверг, 1 марта 1990 года начался почти так же, как и любой другой день, который происходил с тех пор, как США инициировали инспекцию завода еще в июле 1988 года. В 7 утра дневная смена со Стью О'Нилллом в качестве дежурного офицера сменила уходящую ночную смену. На объекте проходили проверки безопасности, открывались и велись журналы, а с советской стороной осуществлялся обмен списками дежурных. Постоянный поток транспортных средств въезжал и выезжал из главных ворот цеха окончательной сборки, каждое средство тщательно проверялось и регистрировалось инспекторами.

Нормальная жизнь прекратилась, когда в 14:20 советский дежурный офицер передал заявление, уведомляющее американских инспекторов о том, что 6-осный железнодорожный вагон с ракетой должен был выехать из цеха завода в 14:50.

Томилов, как оказалось, не блефовал. Стью уведомил Роя Питерсона об этом заявлении, а затем позвонил в штаб-квартиру OSIA в соответствии с утвержденной процедурой, проинформировав дежурного офицера о ракетном заявлении. Советы вывели десятки SS-25 с завода с тех пор, как начались проверки, и все без инцидентов. Этот случай, однако, мог привести к международному скандалу.

Поскольку США и Советы все еще работали над решением технических вопросов, касающихся работы КаргоСкана, Советы разместили 6-осный железнодорожный вагон с пустым контейнером в зоне действия устройства, чтобы помочь в измерительных испытаниях. Однако, если бы США использовали КаргоСкан для получения изображений заявленной ракеты, испытательный вагон необходимо было бы убрать. В 14:33 Стью официально обратился с этим запросом, но получил отказ от советского начальника смены. Стью уведомил Питерсона, который немедленно позвонил Советам и потребовал, чтобы испытательный вагон был убран в течение десяти минут. Советы не выполнили этого требования.

В 14:50 советские войска вывели 6-осный железнодорожный вагон с номером 368-99565 с завода. Когда я увидел номер, мое сердце подпрыгнуло, это была одна из «аномальных» ракет, которые, как я предсказывал, русские пытались вывезти, не подвергая проверке КаргоСканом.

Стью наблюдал за измерениями железнодорожного вагона и ракетного контейнера, который в нем находился, с помощью группы дежурных инспекторов, а затем уведомил Советы о своем намерении просканировать ракету, как это установлено условиями договора о РСМД с помощью КаргоСкана.

Советы отказались разрешить сканирование ракеты.

К этому времени штаб-квартира OSIA была информирована, и полковник Коннелл ожидал дальнейшего развития событий.

Поскольку Стью был занят координацией действий со штаб-квартирой OSIA, меня призвали помочь подполковнику Питерсону во взаимодействии с Советами. Для меня самым важным было сохранить спокойствие. Я встретился с советским начальником смены Евгением Ефремовым, с которым у меня были хорошие рабочие отношения со времен самых первых инспекций, проведенных в начале июля 1988 года (действительно, Ефремов пригласил меня к себе домой в канун Нового года чуть больше года назад, для встречи Нового года). Мы поприветствовали друг друга и быстро выяснили, что разворачивающиеся события находятся вне нашего контроля и что мы будем выполнять свою работу так, как нам было поручено, без всякой злобы по отношению друг к другу.