Клиенты узнали, что о них думают и говорят «ассы стратегического планирования и корифеи сибирского маркетинга» по совместительству исполняющие роль владельцев «Инилайн». Потенциальным партнерам были открыты глаза на то, как и на чем их собираются кинуть, и все бизнес-сообщество оказалось в курсе наиболее пикантных деталей из полной аферами жизни семейства Снегирей.

Следователь районной прокуратуры Антон Яненко болел. Болел глупо и неприятно. Глупо, потому что даже температура и жесточайший насморк не давали право на больничный. Неприятно, потому, что температура тела в сорок градусов по Цельсию и Ниагарский водопад соплей из носа мало способствуют выделению эндорфинов. А без этих химических соединений человек не способен чувствовать себя счастливым. Химия определяет нашу жизнь. Химия и начальство.

Начальство же определило командировать личный состав районной прокуратуры в область. Разгребать помойки, авгиевы конюшни преступного мира, точнее: громкое коррупционное дело. Судя по тому, как отбирались исполнители в следственную группу, дело было не только громкое, но и заказное. В область отправили следователей, готовых долго, нудно и тщательно наполнять тома запросами, ответами и протоколами, не задавая начальству сакраментального вопроса: зачем? Кому-то ответ был не интересен по определению, кото-то знал ответ, но ради внеочередной звёздочки на погонах готов был и ламбаду станцевать. Но Антону, даже не видя материалы дела, было понятно, что главное занятие следственной группы – похоронить логику и факты под тоннами бумаги. Именно таким образом и выносятся нужные приговоры в судах.

Однако, благодаря тотальному переселению кадров, в районной прокуратуре осталось только три следователя, выживших после взрыва административной нейтронной бомбы. Пустые кабинеты с запертыми дверями, пустынный коридор. Покурить и то не с кем. И куча дел. Ими вполне можно было бы заполнить спец. фонд библиотеки имени Ленина в Москве. Между тем, местный криминал – «пацаны с района» категорически отказывались войти в положение компетентных органов и продолжали злодействовать, как ни в чём не бывало. Папки с фактами новых преступлений размножались со скоростью дрозофил, и каждая новая папка требовала, чтобы последние из выживших прокурорских работников с фанатичным упорством набивали их чрево протоколами, заключениями экспертиз, показаниями свидетелей и прочей бумажной пищей. То есть, занимался тем, что так любили делать откомандированные в область коллеги.

А за окном прокуратуры распускались первые листья. По деревьям шныряли непоседливые особи из отряда пернатых и отчаянным свистом извещали мир, что весна вот-вот перевалит за порог лета.

Антон угрюмо оглядел бумажные кирпичи на своем столе. Нужно было все приводить в порядок. Хотя бы рассортировать дела по срочности. Или по важности? Или по просроченности.

Два бытовых убийства можно было отложить в сторону. Они раскрыты по «горячим» следам. Убийцы найдены, доказательства налицо. Слава Богу, что в мире не перевелись идиоты. Именно на них у милиции держатся показатели раскрываемости. Это же нужно: нажраться, зарезать собутыльника и улечься спать в соседней комнате. А на другой день, от всего сердца налить ещё живому приятелю стакан белой для опохмела и, в рубашке и брюках с едва замытыми следами крови отправиться на работу.

А дальше нормальная история для американского триллера. Тело с шестью колото-резанными ранами самостоятельно отправилось домой: вышло из подъезда, дотопало, рассыпая кровавые брызги по тротуару, до остановки и упало на ступеньки трамвая. И надо же такому случиться, что резали бедолагу в соседнем Дзержинском районе, а трамвай курсировал по Октябрьскому.