Комментарии Мантиньяка были прерваны приближением факира, ходившего от стола к столу с его ясновидением.

– Позовите его, попросила леди Диана, – Я обожаю предсказателей за то, что в их прорицаниях нет ни слова правды. И потом, каждый встречал в своей жизни цыганку или ясновидящую, которая предсказала ему удивительнейшие вещи.

Факир поклонился леди Диане; он носил индусское имя Хананати, но сэр Реджинальд Деклинг подозревал, что его родиной скорее были окрестности Яффы.

– Читаете ли вы по руке? – спросила леди Диана.

По лицу шарлатана промелькнула недовольная гримаса.

– Нет, сударыня… Рука ненадежна. Я попрошу у вас какой-нибудь предмет, с которым вы никогда не расстаетесь.

Леди Диана дала ему свое обручальное кольцо. Хананати сжал его между ладонями и замер в искусственном трансе. Затем, стоя сзади леди Дианы, он пробормотал:

– Я вижу вас среди песчаных дюн у подножья пирамид.

– Дальше?

– Это все.

Мантиньяк саркастически заметил:

– Не предсказываете ли вы судьбу по звездам?

– Я ясно видел госпожу среди диких, с пирамидами и сфинксом на горизонте. Я не могу больше ничего добавить.

– Дайте ему десять лир… Это больше не стоит.

Факир удалился. Леди Диана наклонилась к сэру Реджинальду и заметила:

– Любопытно все же. Перед появлением этого факира мы говорили о восстании в Египте, а вчера вечером я думала о лорде Стэнли.

– Простое совпадение.

– Очевидно, тем более, что у меня нет никакого человеческого резона отправляться сейчас на берега Нила.

Обед закончился. Леди Диана и ее рыцари вышли из ресторана и отправились пешком к каналу Джадекки, где Беппо ожидал их в гондоле с химерами. Немец сел направо, англичанин налево, а француз – у ног леди Дианы.

– Мои друзья, мы имеем право теперь поболтать, после наших, столь мрачных предсказаний относительно будущих судеб человеческого рода. Я хочу задать вам вопрос: в ночь Искупителя я даю у себя бал, на котором должна буду избрать дожа. Если я изберу одного из вас, будут ли остальные ревновать?

– О, – вскричал Мантиньяк, – мы подходим к вопросу квадрата гипотенузы в области любовной геометрии. Из-за ревности пролилось не мало чернил, дорогой друг.

– Не говоря уже о словах, – пробормотал Деклинг.

– И пощечинах, добавил Краузе. Так как ревность – прямое следствие любви, как гром – прямое следствие молнии, то предусмотрительный человек ввинчивает в своем сердце громоотвод.

– Ревность – это внимание, оказываемое ревнивцем той, которую он любит, – заключил Деклинг.

Леди Диана живо возразила:

– Да защитит меня небо от внимания, похожего на букет из чертополоха. К тому же, мой дорогой Реджи, я думаю, что вы слишком большой альтруист, чтобы завидовать счастью других.

– Так говорят. На самом же деле счастье других напоминает запах хорошего жаркого, – он невыносим после того, как сам наелся.

Леди Диана погрузила кончик своего пальца в темную воду и продолжала:

– По-моему, ревность, это проявление инстинкта собственности. Некоторые не допускают, чтобы другие получили закладную на тело, которое принадлежит им.

– Голос права собственности!

– Я ожидала вашей реплики, Мантиньяк. Но вы преувеличиваете, сравнивая любовь с гипотенузой.

– Вы бы предпочли сравнение с биссектрисой тупого угла?

Мантиньяку не суждено было получить ответ.

Беппо, вместо того, чтобы обогнуть мыс таможни, пересек улицу Спасения, проходящую вдоль величественного здания церкви святой Марии. При входе в Большой канал они заметили моторную лодку, управляемую человеком в серой фетровой шляпе, непромокаемом пальто и светлых замшевых перчатках. Элегантный рулевой заметил гондолу вовремя, чтобы не столкнуться с ней, но слишком поздно, чтобы не обрызгать ее. Тогда, держа левую руку на руле, а правой быстро сняв шляпу, он повернулся к леди Диане и крикнул по-итальянски: