Наступила неловкая пауза. Мне показалось, что жене шерифа доставляло особое удовольствие унижать женщину. Но госпожа Нейроу была не из робкого десятка и отнюдь не считала себя прислугой. Ровным и спокойным голосом она продолжала перечислять гостей:

– Старик Коненс c сыном.

– С Генрихом?!! – хором воскликнули слушательницы.

– Нет, с Альбертом. Генриха не будет! Старик объявил, что его сын болен. Синди явно расстроилась и, по-моему, не поверила. Действительно, очень странно! В любом случае она распорядилась накрыть стол на тринадцать персон, и все они уже здесь.

– На тринадцать… – тревожным эхом повторила госпожа Кранс. – Очень неудачное число.

– Не говорите глупостей, – тут же беспечно вставила сеньора Родригес. – Тринадцать – прекрасное число. Мне всегда везло в рулетку на тринадцать! Ну, a кто же тогда еще приехал?

– Анна, подруга Синди.

– Анна Ван Хаук, как же знаю! – радостно воскликнула сеньора Родригес. – Эта девушка далеко пойдет. Красота лесной нимфы и хватка акулы. Как в природе все перемешано!

– Значит соперница, – озабоченно вздохнула госпожа Кранс.

– Ну что вы! Какая же она соперница? Они работают в совершенно разных модельных агентствах. В последнем выпуске журнала «Топ-модель» о ней была занятная статья, – компетентно заявила сеньора Родригес.

Кранс лишь вздохнула в ответ и покосилась на свое старомодное шелковое платье. Потом женщина гордо поправила свое бриллиантовое колье на груди. Вероятно, это была фамильная гордость Крансов. Гигантский бриллиант в центре его затмевал любые недостатки одежды.

Мне было забавно наблюдать беседу со стороны. Видимо, каждый приглашенный непременно становился предметом их обсуждений. Я уже представляла, как эти «курицы» раскудахтаются за моей спиной, а пока была очередь подруги хозяйки, только что приехавшей в гости.

– Эта Анна Ван Хаук – просто красавица, – делилась впечатлениями экономка. – Блондинка c бирюзовыми глазами! A кожа y нее гладкая-гладкая, прямо глянцевая, так и переливается на солнце.

– Фу-y, блондинка, – поморщилась сеньора Родригес, поправляя свои чудесные каштановые волосы. – Это устарело. Синди куда выигрышнее смотрится на подиуме, поэтому она номер один в мире. A блондинок – пруд пруди, но все они позади нее.

Госпожа Нейроу тактично промолчала. A приглашенные женщины в это время, не обращая внимания на экономку, вели оживленный спор насчет Анны и Коненса-младшего.

– Разумеется, она ему понравится. Генрих не пропустил еще ни одной симпатичной блондинки. A эта, судя по всему, чертовски привлекательна.

– Нет, – горячо возражала ей сеньора Родригес, – Генрих понял, что все блондинки – глупые и пустоголовые существа. У них нет внутренней красоты, a все только снаружи! A Синди… Она ведь совсем другая. Посмотрите в ее глаза: в них огонь, страсть, чувство!

– И все-таки не следовало госпоже Куппер привозить сюда подругу. Да и что y них может быть общего, если внешне они совершенно разные? – не соглашалась госпожа Кранс.

– Успокойтесь, прошу вас! – вмешалась в разговор госпожа Нейроу. – Анна Ван Хаук приехала сюда не одна, a c молодым человеком!

Женщины разом умолкли.

– Вот это да! – произнесла, наконец, супруга шерифа. – Кто же он?

– Граф… граф Орлофф!

– О–о! – только и смогла простонать госпожа Кранс, которая в отличие от своих собеседниц имела приличную родословную, хоть и не графскую. – Он из русских? Это очень известный дворянский род. Как он выглядит, этот граф?

– Внешне очень похож на Генриха Коненса: такой же высокий, широкоплечий, темноволосый. И, в отличие от кареглазых Коненсов, Владимир – светлоглазый.