– Извини.

– Забудь! – крикнула она и пригладила свои короткие волосы. – И урок истории тоже забудь. Меган Гэллоуэй изо всех сил пытается выжить в мире, который ничто не вознаграждает так хорошо, как полное своекорыстие. Так же веду себя я, и ты тоже. Сегодня или вчера, на Земле или на Луне, совершенно неважно, где. Вероятно, так было всегда. И так будет завтра. Мне очень жаль, Купер, я оказалась права насчет нее, но у нее не было выбора, и я смогла разглядеть это с самого начала.

– Я и хотел, чтобы ты объяснила именно это.

– Если бы она была кем угодно, но не Золотой Цыганкой, то могла бы пойти за тобой на край света, вытерпела бы любую нищету. Ей могло быть совершенно все равно, что ты никогда не разбогатеешь. Я не утверждаю, что у тебя не было бы проблем, но ты получил бы на их решение такой же шанс, как и все. Но есть только одна Золотая Цыганка, и в этом вся причина.

– Сейчас ты говоришь о машине. О протезе.

– Да. Она звонила мне вчера. И плакала. Я не знала, что ей сказать, поэтому просто слушала. Мне было ее жаль, и она мне даже не нравится. Наверное, она знала, что ты станешь меня искать. И что ты услышал кое-что такое, о чем ей было стыдно тебе сказать. Она мне действительно не нравится из-за этого, но что я могу поделать?

Есть только одна Золотая Цыганка. И это не собственность Меган Гэллоуэй. Какой бы богатой она ни была, ей это не по карману. Она арендует этот протез, и платит за него в месяц больше, чем ты или я увидим за всю жизнь, и платит по контракту за обслуживание, на что уходит почти столько же денег. Она более месяца не появлялась в телевизоре. Детка, есть и другие люди, которые захотели бы воспользоваться такой машиной. Их, наверное, миллион или больше. Если ты руководишь конгломератом, владеющим такой машиной, то кому ты сдашь ее в аренду? Тому, кто неизвестен, или тому, кто будет носить этот протез в десяти миллиардах домов каждый вечер, одновременно рекламируя твою компанию?

– Ей это сказали по телефону? Что они собираются забрать у нее машину?

– Она выразилась так, что они угрожали забрать ее тело.

– Но этого недостаточно! – Он опять плакал, хотя и думал, что уже прошел эту стадию. – Я бы такое понял. И сказал ей, что мне все равно, будет ли она в протезе, на инвалидной коляске, в кровати или где угодно.

– Твое мнение тут вряд ли что значит, – заметила Анна-Луиза.

– Нет, я говорил о другом! Мне все равно, если ей придется подписать контракт, который ей не нравится, чтобы делать то, что она ненавидит. Пусть так, если это так много для нее значит. Если доступ к Золотой Цыганке настолько важен. Это недостаточная причина, чтобы бросить меня.

– Ну, полагаю, что уж настолько она отдала тебе должное. Она сомневалась, что ты простишь ее за другой поступок, который ей пришлось сделать – продать запись того, как она полюбила тебя. Но, может быть, она пыталась объяснить и то, почему ей пришлось так поступить… но только не это было ее настоящей проблемой. А проблема была в том, что Меган не смогла бы с этим жить, предав себя, если бы ты находился рядом и напоминал ей о значимости того, что она продала.

Поразмыслив некоторое время, Купер оценил сказанное со всех сторон. Он думал, что будет слишком больно выразить это словами, но все же попытался:

– Она могла оставить или меня, или свое тело. Но не то и другое одновременно.

– Боюсь, уравнение получилось именно таким. И в нем есть еще довольно сложный вопрос самоуважения. Вряд ли она решила, что сможет сохранить много самоуважения при любом варианте.