– Ситуация, – слегка помедлив. – неприятная.

– Ну ты то хоть не испытывала подобного. Все твое. Шкаф, квартира, муж.

– Да, да. – задумчиво ответила она подруге.

– Неприятно сейчас оказаться на улице. Прогноз погоды обещает длительные дожди, – беззаботно продолжала подруга.

– Да, да. Может подойдет? – она быстро передала платье подруге, для того чтобы без акцента сменить тему.

– Хм, – Люсси приложила его к себе. – Слишком… много рюшек, они полнят и визуально делают грудь крупнее.

– Я думала это главное.

– Да, но я не хочу выглядит, как буфетчица Клава в фартуке, широкой грудью, вдыхающей запах обветренных закусок, а вокруг алкаши.

– Ты критикуешь мои платья?

– Нет. Тебе такое идет.

– Хочешь чашечку кофе? – общение стало постепенно напрягать и наводить тоску, если продолжать дальше можно скатиться в депрессию.

– Нет, нет. Я от него хихикаю.

– Ладно, ладно. Чай?

Тем временем на втором этаже квартиры, в спальне муж прогонял в голове одну и ту же самую мысль, словно зажеванная кассета в проигрывателе. «Каждый человек ставит свои границы, за которые другим заходить не следует. У меня они и так довольно узкие. Но, такое поведение уже слишком. Не кормить мужа! Она села мне на голову. Видел подобное в парке. Сделайте снимок с голубками. Сажают тебе птичку на запястье. Она смотрит, нет не смотрит, а нагло заглядывает в твои глаза, оценивает. Делает один шаг ближе. Смотрит – ты не против. Второй – ты дебильно улыбаешься в ответ. Не доходит. Затем на плечо, раз-раз и голубка у тебя на голове. Не кормить мужа! Это…это…все равно, что запачкать голову, на которой ты сидишь. Главное, вернуть платье. Покушать, а потом сделать выговор – месяц без шопинга».

Он открыл окно. По архитектурным соображениям дом здесь поворачивал, создавая угол. Благодаря такой планировке было прекрасно видно соседские окна. Внизу, во дворе околачивался какой-то тип и больше никого. Если было бы больше людей, а в такой тишине даже плевок покажется грохотом. Он осторожно позвал:

– Эй, торчок. Торчок!

В окно выглянул обыкновенный подросток с дымчатой бородкой, как у любителя молодой капусты. Всегда в капюшоне, даже дома.

– Чего?

– Где твоя сестра?

– Послушайте, почему вы всегда обращаетесь ко мне: «Торчок! Торчок!»? Думаете мне нравится?! – завопил он.

– А как тебя еще называть, вечно торчишь возле компа. Я просыпаюсь по утрам с мелодией включения твоего компа. А теперь, – он покосился на типа внизу, – понизь свои децибелы и отвечай, где твоя сестра?

– А где вы торчали в свои молодые годы?

– Во-первых, мои молодые годы еще продолжается. Во-вторых, за учебой, делал уроки и отвечал старшим, когда спрашивали.

– Ааа, теперь вы хотите чужую молодость похереть.

– Был бы ты ближе.

– И что тогда?

– Тогда ты сразу сказал, где твоя сестра! – он ударил кулаками о подоконник.

– Не привлекайте внимания того типа внизу. Не хочу, чтобы он подумал, что мы знакомы.

– Тогда отвечай, – он саблезубо улыбнулся.

– А…зачем?

– Вчера вечером твоя сестра снова плакала, ты, наверное, слышал?

– Я в наушниках.

– Ну, конечно. И мешала мне работать.

– Привычный раб.

– Я работал внизу в гостиной…

– Ваша планировка мне не интересна, знаете ли.

– …моя жена появилась с маленьким колокольчиком, который издает довольно громкие звуки. И начала проводить церемонию раскуривание благовоний. Она сказала, что так мне будет легче работать. Легче и точно мне стало, когда я поднялся в спальню, но…

Соня – еще один персонаж, старшая сестра и соседка нашей семейной пары. Учится в институте довольно вяло и без энтузиазма. Мечтает встретить своего принца. Увы, принца нет и даже простолюдины мужского пола не обращают на нее никакого внимания. Страдала Соня, страдало все вокруг. От переживаний девушка начала резко набирать вес. На очередном медосмотре ее поставили перед фактом – ожирение I степени. Предложили девушке сдать всевозможные анализы, чтобы выяснить в чем суть сбоя организма. На что она ответила: «Ах, отстаньте со своими глупостями». Заперевшись в своей комнате Соня страдала, бесконтрольно поедая сдобу. Бумажки, фантики, упаковку все выбрасывала через окно, чтобы никто не знал о ее пристрастиях, в итоге знали все. Ее мать планирует выдать ее замуж в 19 потому, что боится, что в 22, она просто не протолкнет дочку в дверной проем.