Не сразу я поняла, что это были витки покрытой голубой изоляцией проволоки. Но когда немного успокоилась, заметила возле кисти левой руки две маленькие кровоточащие отметины. Высосав кровь из ранки, я прижала левую руку к груди, а правой начала распутывать проволоку. На это занятие ушло минут десять. Меня мучали сомнения. Если это просто царапины, я напрасно побеспокою рабочих. И более того, буду выглядеть смешной со своими страхами. Мне этого очень не хотелось. Если это всё-таки был укус незамеченной мной змеи, надо звонить. Прошло ещё минут десять. Болезненных ощущений и каких-либо ещё неприятных симптомов не возникало, и я решила ехать в Химки. Уже в электричке со мной случился ужасный приступ аллергии с удушающими приступами кашля, и я опять заподозрила, что укус всё-таки был. Но характерной опухоли на руке не возникло. Значит, причиной приступа стал страх и самовнушение.

Однако вскоре я убедилась в том, что основания для беспокойства были небезосновательными. На одной из станций электричка долго стояла, как выяснилось, в ожидании “скорой”. Посмотрев в окно, я увидела лежащего на носилках молодого парня. Рядом корзинка с грибами. Парень был почти без сознания, бледен, но явно жив. Однако что-то в его виде заставило учащённо забиться моё сердце. Не сразу осознала, что разволновалась я при виде его распухшей шеи: опухоль выглядела точно так, как у покойной Алины.

На следующий день, встретив майора Васильева, я попросила его, как бывшего участкового, выяснить, обратил ли внимание на опухоль судмедэксперт и почему в заключении о причинах смерти молодой женщины не было упомянуто это обстоятельство.

На какое-то время я забыла о своей просьбе к бывшему полицейскому, так как предстояла свадьба. Молодые занимали комнату в квартире деда в Подмосковном городе Дмитрове. По соседству проживала мать Димы Ирина со вторым мужем и двенадцатилетним сыном. Торжества начались рано, в половине десятого утра, и сопровождались такими якобы обязательными ритуалами, как выкуп невесты, переехавшей на один день в квартиру свекрови, битьё фарфоровой посуды и тому подобное. Я не являюсь поклонницей подобных традиций с той поры, как осколок тарелки из немецкого сервиза “Мадонна” сильно поранил колено невесты во время моей свадьбы. Поэтому мы с мужем решили приехать позже, к свадебному обеду в ресторане “Ретроавеню”.

Неожиданно для меня живописная дорога на Дмитров, параллельно которой проложено рукотворное русло канала имени Москвы, привела нас с Антоном в состояние полного погружения в прошлое. Особенно красивы места после платформы “Турист”, любимые Львом Николаевичем Толстым и Александром Сергеевичем Пушкиным. А с некоторыми железнодорожными станциями были связаны и наши собственные памятные воспоминания. Антона волновала прежде всего эротика. Недвусмысленно улыбаясь, он смаковал, как ещё до свадьбы мы встречались с ним на квартире его друга, в доме неподалёку от платформы “Дегунино”. А когда электричка проехала станцию Луговая, мой муж предался воспоминаниям о своём пионерском детстве. После его рассказа о том, какой замечательный физрук был в лагере, я поняла, почему на протяжении всей своей жизни Антон делает утреннюю зарядку по всем правилам и при любых обстоятельствах. Физруком в том пионерском лагере была девушка с великолепной фигурой.

С названием станции “Марк” и у Антона, и у меня возникли ассоциации, касающиеся довольно продолжительного отрезка нашей совместной жизни. Марк Бронштейн – имя научного руководителя Антона, под руководством которого он защитил кандидатскую диссертацию. Марк был талантливый учёный. К нему часто приезжали за консультацией многочисленные коллеги из Грузии, Армении и республик Прибалтики. Это были весёлые времена, когда всех нас переполняла льющаяся через край энергия молодости, когда аспиранты из Тбилиси и Еревана приглашали отметить выход в свет статьи, успешную предзащиту или просто чей-то день рождения. Это были яркие торжества, отмеченные кавказским гостеприимством, изобилующие длинными тостами. И дальнейшая судьба Марка сложилась в соответствии с одним из них: “Лучше впасть в нищету, голодать или красть, чем в число блюдолизов презренных попасть. Лучше кости глодать, чем прельститься сластями за столом у мерзавцев, имеющих власть”.