– Угу, – беспечно улыбнулась Кьяра и посмотрела в пустую чашку. – А почему он назвал тебя Курт?

– А, да это так. Одна девушка, моя бывшая, называла меня так. Говорила, что я похож на Курта Кобейна.

– А кто это? – прервала она его.

– Ты не знаешь?!

– Нет.

Марк в ответ только усмехнулся и покачал головой.

– Ну, ладно, мне пора отдавать долг государству в виде рекламных роликов, а ты иди пока… тебе есть чем заняться днем?

Кьяра кивнула.

– Отлично, тогда занимайся пока, а вечером встретимся на этом же месте, в 6, хорошо?

– Да.

– Ну… а пока не попадайся на глаза своему этому… «главному». Все, давай. – Марк встал из-за стола, еще раз попрощался и ушел в шумную толпу.

А Йарка осталась сидеть за столиком, за которым только что приятно пахло крепким кофе и веяло какой-то океанической свежестью из глаз напротив.

«И зачем он назвал его каким-то другим, чужим именем? Ведь у него есть свое, собственное, красивое имя – Марк. Я заметила, что люди здесь, на поверхности, часто называют вещи не своими именами. Часто придумывают другим людям какие-то клички, как собачонке какой-то. Что она пытаются этим сказать? Мне не нравится, как тебя зовут, я назову тебя по-своему, дам тебе свое имя, такое, какое я хочу. Таким образом „метя территорию“, присваивая себе тех, кого „метят“, делая их своей собственностью… Странные, странные люди».

Кьяра брела по огромному торговому центру и рассматривала красочные витрины всевозможных магазинов и людей за ними. Ей был интересен этот мир и она хотела успеть получше его изучить, ведь ее могли призвать обратно в любой момент, и тогда она никогда так и не узнает запаха цветов, никогда больше не почувствует легкого прикосновения ветра на щеке, не успеет понять этих странных существ, так похожих на нее, но в то же время совершенно других, никогда больше не увидит этот серый вязаный свитер…

«Вот, например, эта девушка, она так красиво одета, как впрочем, и все здесь. Но она выбирает себе новый наряд. Как бережно она касается легкой ткани платья, как любуется его покроем, представляет его на себе, идет в примерочную и, наконец, одевает его. Она счастлива, она светится счастьем. Разве нужен ей другой человек? Они превращают людей в вещи, а вещи в людей…»

С этой мыслью она машинально сунула руки в карманы и наткнулась на клочок бумаги. Это были страницы дневника.

«Мир человека есть синтез пространств». Так. Что тогда есть пространство? И синтезом каких пространств является этот их мир? Как у них все сложно. Насколько я помню, пространство – это область проявления какой-то материи. Например, в мыслительном пространстве материалом являются мысли, так же как предметы и тела в физическом пространстве. Становится немного понятнее. Так, что он пишет дальше? «Представления или приемы, правильные для взаимодействия с одним пространством, могут быть неправильными или являться заблуждением относительно другого пространства». Да уж, понятия моего мира несколько отличаются от представлений о жизни у наземных. Значит и приемы взаимодействия должны быть иными. Но мне все равно нравится их мир. Я бы здесь осталась… Но, к сожалению, я принадлежу к другому миру. Да я и сама не знаю к какому! И никто не объясняет мне, в чем дело! Что это у меня за спиной? Ни у кого из моих знакомых такого нет, да и быть не может! Вот наросты на лбу – обычное дело, но что с моими лопатками? Ирвин сказал мне однажды, очень тихо, я едва различала слова, сказал, что это ангельские крылья. Я, конечно, ему не поверила! Этого просто не может быть. А что, если… Что, если он прав?! И я действительно принадлежу двум мирам. Ирвин говорил, что еще его бабка рассказывала ему о таком странном феномене. Он был так добр, что даже сказал мне название места, куда мне нужно сходить, мол, там мне все объяснят. Рай. Красивое название. Интересно, где это. Завтра обязательно спрошу у Марка. И схожу туда. Обязательно…»