Евгению пришлось сменить маршрут, каким он следовал на работу, чтобы пройти мимо нужного дома. Время позволяло постоять поблизости, чтобы понаблюдать за зданием, рассчитывая, что проживавшая в нем девушка выйдет на улицу. По его мнению, она обязана была это сделать, чтобы отправиться на работу. Прождав особу, начавшую казаться ещё и слишком ветреной, Евгений был вынужден покинуть пост наблюдения и поспешить в ЖЭК.

Незнакомая особа умудрилась подпортить чужой день, что убедило молодого мужчину в правомочности намерений.

– Неподъемная сумма.

– Что нам делать?

– Откуда я знаю? – мужской голос звучал надрывисто и находившаяся поблизости женщина, посчитала, что муж имел на это право.

– Возьмем кредит?

– Научись, наконец-то, думать, какой кредит, если мы уже двум банкам должны.

– Я позвоню матери, может она даст свои сбережения. Она даст, вот увидишь, – женщина едва сдерживала слезы.

– Чем она вообще может помочь? Хоть когда-то что-то дала нам? – Валентин от досады хотел сплюнуть, но больничные полы такого бы не потерпели, а особенно санитарка, сердито поглядывавшая в сторону супругов.

– Как ты так можешь, она же на одну свою пенсию живет, иногда торгует фруктами с дачи. Ей и самой сложно, – Наталья не хотела укорять мужа, но не вступиться за свою мать, которую тот постоянно в чем-то обвинял, не могла.

– Конечно, она хорошая, только бедная. И бесполезная.

– А мы? – Наталья посмотрела на мужа, желая высказать ему претензию, давно уже просившуюся быть озвученной.

– А мы и не обязаны, – Валентин сжал кулаки, жалея только о том, что не может стукнуть об стену.

К паре приблизилась пожилая женщина, одетая в форму младшего медицинского персонала.

– Попрошу вас вести себя тише. Здесь больница.

– Заметили, – Валентин раздражено посмотрел в сторону незнакомки.

– Ещё раз повысите голос, позову охрану, и вас выведут, – санитарка не стала продолжать беседу с разъяренным мужчиной, имея представление, на что способны люди такого типажа.

– Вот видишь! – Валентин вернул внимание к супруге.

– Что?

– Такая же мерзкая старая баба, как твоя мать, тоже не хочет никого понимать.

– Я обращусь к одной девушке, с которой подружилась в соцсети, чтобы она помогла мне сделать правильный пост о сборе денег. – Наталья могла рассчитывать только на чужую помощь.

– Той бездетной? Она что поймет наше горе? – мужчина усмехнулся, он и раньше ощущал превосходство над людьми, не ставшими родителями.

– А ты думаешь, что бездетные не любят детей?

– Если бы любила детей, родила бы.

– Она мне не откажет, – Наталья предпочла уйти от обсуждения некорректной темы.

– Твое дело унижаться перед какой-то там чайлдфри, – мужчина недовольно хмыкнул и отвернулся от ссутулившейся жены.

Санитарка продолжила мыть полы, отдаляясь от ругавшихся супругов, чтобы не слышать того, что они обсуждали.

В небольшом пространстве сосредотачивался безграничный мир. Персональный и безопасный. Не каждый дом позволял человеку формировать такое пространство. Ей повезло с домом. Она нашла тот, который умел чувствовать человека. Прохаживаясь по комнатам, она отмечала появление в своем теле особенного ощущения – безмятежности. В какой-то мере данное ощущение было сравнимо с состоянием кризализма^>*. Из-за этого совершенно не хотелось выбираться на улицу и потребности не возникало. Продукты и товары она заказывала на дом, а ионизированный воздух, обеспечиваемый специальными устройствами, был куда чище того, что незримо заполнял мир за стенами.

Анастасия имела более вескую причину, по которой ей следовало подолгу находиться в пределах дома. Энергетический баланс, ощущаемый телом в условиях тишины и одиночества, достигал требуемого уровня, чтобы настраиваться на высокие вибрации. Без них она не смогла бы подключаться к информационным каналам и черпать знания. Загрязненность сознания получаемой извне информации и энергетический дисбаланс, обусловленный контактом с многочисленными людьми, пагубно влиял на всех уровнях её сущности. Она жаждала сохранить молодость и красоту тела, подолгу пребывать в уравновешенном состоянии разума и душой ощущать исключительно умиротворение.