– О Господи, мой Господи! Твоя воля! – начала терять терпение Майя. – Я сколько раз уже объясняла, что вам лично ничего не грозит. Полная гарантия, даю слово! Но вы имейте в виду, что это единственная ваша возможность встретиться с Филиппом, тем более единственный шанс вернуть его обратно – с того света на этот. Решайте, и побыстрей!

Копье из спины Лордиз кто-то выдернул властной и сильной рукой. Боли не было, она обмякла, и почувствовала, как по позвоночнику стекла к пояснице горячая, не обильная струйка. Вялое, не сопротивляющееся тело пропиталось слабостью на грани обморока. Грудь никак не могла наполниться, легким не хватало воздуха. Пространство вокруг насытилось светлой рябью и все усиливающимся запахом флердоранжа. Но уже через мгновение она вновь смогла собрать воедино разбежавшиеся было в панике мысли и чувства, пролистнула в памяти последние несколько лет жизни, выделила лучшие моменты – не много, но ведь были, – за которые ее, жизнь, и следовало помнить. Она не думала об опасности или о чем-то таком, только о будущей жизни. И в той, будущей жизни она видела себя рядом с Филом, и не принимала другой возможности. Еще она честно всмотрелась в свою к Филу любовь, всколыхнув душу, как стакан с зельем, и, не теряя твердости, хоть и прекрасно понимая, что она – лишь видимость, спросила:

– А у меня есть выбор?

– Конечно, – живо откликнулась Майя. – Выбор есть, как и всегда. Надеюсь, что ты не станешь на нем настаивать.

В ее голосе, в интонации прозвучал намек на некие вынесенные за скобки обстоятельства, которые уж лучше в скобки не вносить. И маячили за теми обстоятельствами и серьезные угрозы, и возможные неудобства, и неприятности, и все это создавало, конечно, дополнительное давление на психику, но, как ни странно, отсутствие необходимости делать выбор приносило существенное облегчение. Ну, типа: кто кашу заварил, тот пусть и расхлебывает, какой спрос с меня?

– Что от меня требуется? – полюбопытствовала она с довольно кислой миной.

– Только твое искреннее желание и добровольное согласие. Ты можешь попасть туда – сегодня – только добровольно, – отвечала маленькая женщина с волосами цвета воронового пера. Она перешла на ты, и этот ход казался естественным и не вызывал протеста.

– Я согласна. Присягаюсь, – глаза Лордиз полыхнули темной силой решимости. Она не могла сравнивать, но глаза ее и Майи в этот миг были очень схожи, и цветом, и выражением. Только, в глазах хозяйки квартиры исподволь, как в топке, начинал отсвечивать раздуваемый тайным ветром темный жар глубин.

– Умница, – сказала она, и легко прикоснулась к руке Лордиз. – Главное – не волнуйся. Тебе нечего бояться. Просто доверься мне.

– Ладно уж, – криво улыбнулась Лордиз. – Я спокойна, как всякий, выпрыгнувший из самолета без парашюта. Чего теперь волноваться? Жду приземления.

– Молодец. Если ты продолжаешь шутить, я за тебя спокойна.

Майя прошла в коридор и, сняв с вешалки плащ, накинула его на себя. И преобразилась. О, без сомнения, это был необыкновенный, волшебный плащ. Из экзотической ткани, легкой, похожей на шелк, но лишенной и намека на легковесность. Его поверхность переливалась, и напоминала одновременно и темное и светлое серебро. Майя накинула капюшон плаща – и исчезла. Да, собственно, так и произошло, потому что вместо нее явился изумленной Лордиз некто со строгим и прекрасным лицом, равно близкий и женскому, и мужскому идеалу, и лишь отдаленно напоминающий прежнюю Майю.

– Ты кто? – запинаясь, с трудом пропихнула сквозь пересохшие губы вопрос наша певица.

– Я – Посланник.

– Ты – Ангел Смерти?