– Нет ещё! – усмехнулась Рута. – Позавчера у всех головы зачесались…

– Это были мысли… – глубокомысленно заявил Юрка.

– Не, это тараканы бегают и лапками мозг щекочут, – возразила Юлька Воробьёва.

– У меня в голове тараканы породистые, они без дела бегать не будут! – схохмила Рута. – Я эту мысль поймала… И нас тут же к парикмахеру и в баню, какой-то вонючкой голову мыть. А парикмахер только из училища, ещё и шутить давай. Ладно, у меня стрижка, а у других девчонок косы!

– И прям всех «под ноль»?

– Да нет. У кого косы хорошие или волосы длинные не стали стричь. Им врач, этот, как его, трехолог, вот…

– Трихолог, – поправил Руту Петька.

– В общем, им этот врач голову обрабатывал. А у кого стрижка или косички маленькие – всех под машинку, как и мальчишек!

– А чего ты про голос говорил? – напомнила Женька Гришке.

– Это мой голос был, – призналась Рута. – Я вчера ещё приехала – из-за этих вшей нас на неделю раньше по домам отправили, а лагерь на дезинфекцию закрыли, а папка там в центре космической связи с Пулькиной бабушкой чего-то испытывали. Ну, и попросили меня текст в эфир начитать, а его на нескольких спутниках принимали и проверяли, как слышно будет, а потом обратно на Землю передавали, будто из Дальнего космоса, – и Рута, «приняв позу», повторила вчерашний код, слышанный ребятами в эфире.

– И правда, Руткин голос. Как мы не узнали? – удивился Гришка.

– А что за язык?

– Литовский, – заявила Зойка. – Набор слов и цифр: «Раз», «Два», «Три», «Здравствуйте», «Спасибо» и так далее. Мы вчера вместе говорили. Только меня вы не дождались – я через час после Рутки передавала.

– Пулькина бабушка сказала, что в нём много свистящих звуков. А им это и нужно, чтобы какие-то фильтры проверить. А у нас с Зойкой дикция хорошая.

– Я думал, что ты на помощь кого-то зовёшь! – признался Акмаль.

– Да Рутка же фантазёрка не хуже Женьки! – рассмеялась Зоя. – Вот и заигралась.

– Да я представила себе, будто я – космонавт, терпящий бедствие. И посылаю «сос» в эфир, вот и всё, – улыбнулась Рута.

Автобус, покачиваясь, ехал сквозь ночь. Утомлённые дневной прогулкой по степи школьники крепко спали. Стаська посапывала, прислонившись головой к плечу Дильки.

А Дильке снился сон…

…Выжженная зноем степь, белое солнце в блёклом от пыли небе. Ветер несёт пыльную позёмку – совсем рядом начинаются пески Каракумов. Вдали, в колышущемся знойном мареве видные охристо-рыжие горы.

Но не только ветер слышен в этом кажущимся мёртвым краю. Вдали слышны звуки боя. Лязгают мечи, слышны боевые крики воинов. Дильноза спешит туда, к звукам боя. Она должна помочь одному из воинов одержать верх, иначе… Что будет иначе Дильноза не знает, но уверена, что… Нет, не совсем уж страшное и непоправимое, но всё равно, произойдёт что-то не очень хорошее.

Дильноза спешит. Её белогривый конь летит над степью. Медная чешуя доспеха разогрелась на солнце, но Дильноза не обращает на это внимания – она спешит вперёд. Ветер развивает белый шлейф из конских волос на её шлеме – Дильноза спешит, нужна её помощь.

Вот и место битвы. Там за камнем. Странно, но Дильноза больше не слышит шума. Конь перескакивает камень и встаёт на дыбы. Дильноза спешивается и придерживая рукой тяжёлый кончар4, бежит вперёд.

Там впереди, отбрасывая длинную тень сидит согбенная фигура. В свете солнца она кажется чёрной и девочка не может понять, кто это – друг или враг. Рядом лежит брошенный меч. А другой, сверкая на солнце лезвием, торчит из спины воина, будто согнувшегося в поклоне Солнцу и Вечному Синему Небу.

Неужели она опоздала!?

Диля осторожно подошла к согбенной фигуре. Рукоятка меча торчала из груди воина, пробив тонкую кольчугу. Выбритая голова, смуглое, обветренное ветрами пустыни лицо. Это был не тот человек, которого искала Дильноза.