***

Слухи какие-то странные циркулируют по школе. Чуть ли не нашествие демонов, кто-то пропал, кто-то неожиданно умер, в общем, странное что-то. Совершенно необыкновенное что-то – в плохом смысле этого слова. Та же историчка выглядит злее обычного раз в пять, отчего хочется по-маленькому просто от страха.

– Перечислите основные категории демонов, – она так зла, что не говорит, а почти шипит. Интересно, почему?

– Вывернутые, рогатые, волосатые, – стараясь не дрожать от иррационального страха, тщательно контролируя свой голос, отвечаю я.

– С-с-сидеть! – приказывает эта мымра. – Ты! Почему демонов называют «вывернутыми»?

Аля отвечает про разницу строения, при этом её голос дрожит, а глаза полны слёз. Мне не трудно представить, что сейчас произойдёт, но историчка не вызывает её к столу, а только очень зло смотрит, сжимая кулаки. Это странно, за неуверенность ответа она обычно наказывает, а тут только злится. Что произошло?

После уроков мы делимся впечатлениями сначала в классе, а потом и между параллелями. Все настолько напуганы учителями, что никто не дерётся. Не до подтверждения социального уровня сейчас. Учительницы стали злее раз в пять, пугают до икоты, но никого не наказывают, просто совсем никого, насколько мне удаётся выяснить. Им запретили доставлять ученицам боль, и они решили компенсировать страхом?

Младшие с визгом кидаются ко мне и Светке. Они напуганы даже больше нас, отчего просто ревут у нас на руках. Диана повисает на мне, а Маришка – на Светке. Переглянувшись, мы на руках несём их домой, а малышки просто ревут в три ручья. Что происходит при этом, совершенно непонятно, но мне впервые за много лет просто страшно идти в школу.

Дома осматриваю обеих младших. Их точно не наказывали, но трусики мокрые, значит, просто очень сильно напугали моих маленьких. Осознавая это, чувствую желание передушить училок, но понимаю, что ничего не сделаю. Малышки всё не успокаиваются, поэтому мы со Светкой переодеваем их, поим тёплым какао со сладкими палочками, обнимаем и много гладим. Как раз к приходу мамы чуть успокаиваются.

– Что произошло в школе? – строго спрашивает мама, видя, как мы вдвоём успокаиваем младших.

– Училки озверели, – объясняю я. – Никого сегодня не наказали, но напугали так… И нас напугали, и младших. Я не понимаю, что происходят, но от такого страха они же и заболеть могут?

– Так! – негромко, но зло произносит мама. – Света, с Дианой и Маришей справишься?

– Справлюсь, мама, – кивает сестра, но логичный вопрос не задаёт.

– Элька, за мной! – приказывает мама, двигаясь к выходу.

Я буквально впрыгиваю в юбку, натягиваю и пиджак, понимая – мы идём в школу. Мамочка очень не любит, когда нас обижают, поэтому кому-то сейчас будет грустно. Ну, они сами виноваты, зачем нас так сегодня пугали? Лучше бы били, это хоть как-то знакомо, хоть и больно, но не так страшно, а тут…

– Пока идём, рассказывай подробно, – приказывает мамочка. – Как можно подробнее.

– Да, мамочка, – киваю я, шагая рядом. – Сегодня все училки очень злые. Историчка, казалось, хотела вообще убить, мы все как представили… Но никого не наказывали, у младших то же самое.

– При этом все были злые и сильно пугали? – интересуется мама.

– Да, мамочка, – подтверждаю я, вздыхая. – Младших даже переодевать пришлось.

– Вот как… – судя по маминому голосу, учителей сейчас самих накажут.

Стоит нам подойти к школе, и я вижу – мы не одни. Тут, наверное, все мамы собрались, особенно детей младших классов, так их много. Кто-то возмущён, кто-то задумчив, а кто-то, как наша мама – в ярости. Мама подходит к ним поближе, а мне боязно немного, но не оставлять же её одну. И я ловлю краем уха разные разговоры.