– Ой… – Светка всхлипывает, увидев задание по математике. Понятно всё.

– Не плачем, – я обнимаю её, прижимаю к себе и говорю дальше негромко: – Сестрёнка поможет, да?

– Да… – шепчет она в ответ.

Какая-то Светка неухоженная, что ли, как будто у её мамы не было на неё времени, но это неправильно и очень плохо. Зато теперь у неё есть мы. Ещё она к ласке очень тянется, даже сильнее, чем младшие после школы, что не очень обычно на самом деле. Но мне не жалко, поэтому я её глажу, успокаиваю и помогаю с заданиями.

Затем приходит мама. Дождавшись, пока она переоденется и немного передохнёт, я подхожу к самому близкому взрослому. Мама понимает, что я не просто так поговорить хочу, поэтому откладывает новости, ставя визор на паузу, и поворачивается ко мне. Не у многих, кстати, родители готовы отложить все дела ради детей, поэтому нам и тут повезло.

– Что случилось? – интересуется мама, поняв, что дело касается Светки.

– Мама, Свету сильно наказали, – объясняю я свою позицию. – Совсем недавно. Как так можно-то?

– Вот как… – задумчиво произносит наша мамочка. – Я разберусь. Позови-ка её ко мне…

– Света, иди к маме, – прошу я сестрёнку, но увидев, что плечи у неё сразу поникли, обнимаю её. – Ты что! Никто тебя ругать не будет! Не за что же!

– Ну… – она отводит взгляд, но положение её рук говорит само за себя.

Получается, её и дома наказывали. Но это же… непредставимо для меня. Наш дом – это наша крепость, самое надёжное убежище. Да и за что её наказывать? Впрочем, я всё понимаю, потому, обняв сестру, я отвожу Светку к маме. У нашей единственной взрослой в руках тюбик. Хорошо знакомый, кстати.

Мама укладывает Светку к себе на колени, отчего сестрёнка начинает плакать, но я обнимаю её и уговариваю чуть-чуть потерпеть, потому что мазь щиплется. Сестрёнка, наверное, думает, что я жестокая, но не ощутив привычного, плакать перестаёт. Она замирает, поднимает голову, глядя мне в глаза и потихоньку расслабляется, ощущая мягкие мамины руки.

– У нас дома не наказывают, – объясняю ей. – Мама сейчас попу смажет, чтобы не болело, понимаешь?

– Как… А урок? А… – Светка, похоже, лишается дара речи, а я думаю о жестокости взрослых. Хуже демонов, по-моему.

Сестрёнка весь вечер в себя прийти не может, потому что просто этого не ожидала, но мама её обнимает, гладит и объясняет, почему считает битьё попы плохой идеей. Младшие ложатся спать раньше нас, потому что уже сделали все уроки, но и они удивлены тем, что где-то есть мамы, которые могут сделать больно ребёнку просто так. В их понимании нет таких причин, за что дома может влететь, ну а подзатыльник – обычное дело.

Каждый день мы все удивляем Светку, отчего она постепенно всё больше становится нашей. Ну, членом семьи, в смысле. Это, по-моему, правильно, когда сестрёнка становится всё больше сестрёнкой, оттаивая. Теперь она не только пугается и улыбается, а уже может младших поправить, если замечает что. Хотя только словами это делает, потому что совсем не хочет драться.

– А чего ты тогда в лидеры полезла? – интересуюсь я.

– Сначала просто сдачи давала, – объясняет мне Светка. – А потом увидела, что, если не бить самой и первой, бить будут меня, а я не хочу…

Тут она права, среднее положение не займёшь – или ты, или тебя. Правда, можно просто держаться в стороне, но это часто означает изоляцию, а её никто не любит. Поэтому я Светку понимаю, раз начала бить в ответ, остановиться просто не дадут, дети – они часто злые очень, только боли и боятся. Но для моей новой сестры всё плохое закончилось, потому что в нашем классе Эльку, то есть меня, боятся. Знают, если что – не помилую.