В таких условиях внимание мужчин перемещалось туда, где были ролевые модели шестидесятых – семидесятых, вечно молодые представители героических профессий, не обременённые семьёй: космонавты, лётчики, полярники, подводники, строители… Те, чья профессия не была ни романтической, ни героической, двинулись в походы, организовали КСП с песнями про солнышко лесное. В худшем сценарии вектор мужского внимания был направлен на потребление алкоголя в компании таких же неприкаянных, потерянных мужиков под предлогом просмотра футбола, ремонта машины и тусовки в гаражах. С годами они из юности перемещались сразу в старость, так и не позврослев и не став родителями своим детям.

Ровно таким продуктом своего времени и был Танин отец. Наверное, он старался, делал, что мог. Но одно можно сказать точно: в её жизни он не участвовал настолько, насколько участвовала мама. Взрослея, Таня начала убеждать себя, что это неприсутствие, невнимательность, безразличие и раздражение по отношению к дочери и её каждодневной жизни, интересам и увлечениям, должно быть, скомпенсируется, когда Тане понадобится настоящая помощь и защита. Ей казалось, что папа – это кто-то вроде героя-богатыря, который сидит на печи тридцать три года, но когда придёт время, он встанет в полный рост и всем покажет! И такой случай представился.

В седьмой класс Таня пошла в школу, которую отстроили неподалёку, за парком. Таня полюбила свою новую школу: современное квадратное здание с просторным внутренним двором для линеек и прочих торжественных мероприятий, с большими окнами и светлыми рекреациями. Ей нравились молодые учителя, которые оказались её соседями: они получили квартиры в новой семнадцатиэтажке в форме подковы и ходили на работу пешком. А вот с одноклассниками, а точнее, с одноклассницами, у неё не заладилось.

В её классе училась Лиза, переехавшая вместе с родителями – партийными «шишками» – в трёхкомнатную квартиру в «подкове». Поначалу девочки приятельствовали, и как-то раз после школы Таня побывала у Лизы в гостях. Девочка словно попала в кино: светлые коридоры и зеркала от пола до потолка, двери-купе в спальни и распашные двойные – в зал, кухня, напичканная бытовой техникой, назначение которой Тане было неизвестно. Её радушно приняли и вкусно накормили, но она чувствовала себя скованно. Казалось, будто она – дикарка во дворце, и дырка на носке не придавала ей уверенности. Собираясь в то утро в школу, Таня не предполагала, что окажется в гостях, поэтому надела носки не глядя. После обеда Таня помыла за собой тарелку, используя… шампунь для посуды. Таня и не знала, что такие бывают! Дома посуду мыли просто водой, иногда с содой. Дружба с Лизой определённо расширяла Танин кругозор.

Девочки-подростки, пользующиеся популярностью у ровесников, нередко становятся взбалмошными и непредсказуемыми. Пока они не научаются обращаться со своей харизмой, она напоминает в их руках оглоблю: куда ни повернёшься, обязательно кого-нибудь заденешь. Никто уже не вспомнит, почему Лиза вдруг стала враждебной по отношению к бывшей подруге. Она настроила против неё свою «свиту», трёх других девчонок из класса, и Таня стала объектом травли. То стащат сменку из раздевалки и раскидают сапоги по разным этажам школы, то отрежут пуговицы у пальто, то испачкают мелом школьный пиджак со спины. Эти мелкие пакости делались не Лизой, а теми, кто хотел заслужить Лизино расположение.

Сама Лиза действовала в открытую и никого не боялась – ни взрослых, ни детей. Как-то раз Таня шла из школы через парк, и её подкараулили девчонки во главе с Лизой. Слово за слово, случилась потасовка: Тане разбили нос, оторвали карман школьного пиджака, а учебники и тетради бросили в ручей…