Дану никто голой не увидит!

Быстро прикрыл девочку курткой и подхватил её на руки.

Лёгкая какая!

Сразу к себе прижал, самое дорогое в своей жизни. Хотелось вот такую лёгкую и маленькую всегда носить с собой, прятать под одеждой, чтобы только макушка пепельная торчала.

Моя!

Я покрутился на месте, вызвав её улыбку. Даночка обхватила меня тонкими руками за шею. И я приласкался к её лицу, проехался губами по виску и щеке.

Она ароматная, мягкая. Такое трепетное существо в моих руках. Мой ангел. Девственница, пока что… Она не знала, что я коварен, нёс её в нашу спальню с целью распаковать.

От переизбытка чувств запел на всю квартиру:

— «Твоя улыбка расправляет крылья за моей спиной…»

Последний хит сезона. Поёт пацан моим голосом, и стихи, кстати, тоже мои, посвящены вот этому прекрасному Мышонку, что улыбалась в моих руках.

— Куда идём? — тихо поинтересовалась она, как дуновение ветерка, её дыхание у моего уха.

И я погибал, умирал от счастья.

— В спальню. Там закрыто окно, ночник над кроватью, мягкие одеяла… Хочешь, музыку включим?

— Нет! Я буду сосредоточена, — прошептала она, пальчиком провела по моим губам.

Приоткрыл губы и ухватил её пальчик, обвёл вокруг него языком, поймав восторженный выдох своей девушки.

Я нёс её по длинному коридору в нашу спальню. Год в этой квартире. Каждый день мечтал, что буду спать со своей Даночкой. И сейчас не верил своему счастью.

Я не один!

— Сильно стесняюсь своих шрамов.

Ей это признание далось с трудом.

— Только мне, — ответил я.

— Даже тебе не хочу показывать.

— Я буду целовать.

— Вот этого не надо!

Она возмутилась, я её поставил прямо на кровать. Быстро включил жёлтый ночник. И пока девушка не опомнилась, задрал курточку и поцеловал животик, в ямочку пупка запустил язык.

Она недовольно толкалась, спустилась с кровати на пол, но убежать я не дал, схватил в свои объятия.

— Блин, забыли кисточку, — вспомнил я как офигенно она меня доводила до исступления. Ощущения невероятные! — Ничего, я языком. Тебе понравится.

— А вдруг нет? — беспокоилась, не давала руками под курточку залезть.

Пришлось насильно распахнуть и, применив силу, поцеловать плечо, на котором остались розовые разводы и немного рубцов.

И это всё? Такие беспокойства по поводу пустяков.

Нисколько меня не отталкивало её тело, наоборот влекло. Совершенно пустое волнение у Мышонка.

— Мне так неприятно, что кажется больно, — Дана морщилась, действительно, как от боли

— Первый раз так, — шептал я, натираясь головкой члена об её живот. — Я буду каждый день целовать по многу раз. Ты привыкнешь. А потом забуду поцеловать, и ты спросишь: «Ветер, почему ты не поцеловал моё правое плечо? Оно ждёт твоих поцелуев!»

Дана смотрела на меня с интересом. Ничего нет проще, стать таким же лёгким как она, быть с любимой на одной волне. С ней наедине, конечно. Никому наш мирок показывать нельзя.

— Ладно, целуй, — решилась из последних сил Дана и сняла кофточку.

— Руки опусти, — заворожённо прошептал я, глядя на неё сверху вниз.

Поджав губы, увела взгляд и опустила руки, оголив обалденные красивые груди. Чуть вздёрнутые, полные с аккуратными сосками, словно из нежного крема. Сладко выглядели, что слюной захлёбывался. И взгляд мутнел от дурмана, что затуманил голову. Она меня своей красотой заворожила.

Член дёрнулся вверх, я облизнул пересохшие губы, не в состоянии оторвать взгляд от…

Зачем она такая создана?!

Я же… Весь её… Чуть коснулся нежных плеч, боясь что Дана растает, как сон, и я проснусь один.

Она дрожала. И было видно, что ещё минута и убежит, закричит или запаникует. Не выведу потом из такого состояния. И всё придётся начинать заново. А я уже не мог остановиться, опьянённый девчонкой.